— Дурак, — фырчит, словно маленький хомячок она.
— Понял, куплю себе трусы-верности. С замочком такие.
— А я от бедра вилять научусь, как твоя Мельникова.
— По заднице тебе дам, Стрельцова. — щекочу ее, а она в ответ показывает язык, откатываясь подальше.
— Мельниковой своей дай!
— Не моя она, с ума сошла. — обхватываю Аринку за талию и прижимаю к себе, как бы сильно она там не билась кулачками в мою грудь. Потом становлюсь еще наглей, запрокидываю ногу на нее. — Ты — моя!
— А почему она тогда на тебя вешается? — обиженно как-то вопрошает Ромашка.
— Понял. Извини. Больше такого не повторится. Обещаю. — Серьезно говорю, потому как, и правда, не собираюсь больше позволять подобного. Представляю если бы Арина — вот так с каким-то левым парнем, нет, сломал бы ему челюсть. Так что и себе позволять не должен. Раз уж мы теперь… стоп. А ведь это до сих пор открытый вопрос.
— Ромашка, — немного отодвигаюсь от нее, чтобы увидеть глаза, в которых сейчас отражаются звезды. — Серьезный вопрос. Отвечай честно и без раздумий.
— Ч-что? В смысле? — Хлопает ресницами она удивленно.
— Ты будешь моей девушкой?
Глава 23
— Ты будешь моей девушкой? — мороз по коже пробегает, после услышанного вопроса. Смотрю на Кирилла, смотрю в его глаза, подобные лазурному океану, и не могу понять: сон это или реальность. Я столько лет мечтала услышать этот вопрос, и вот он — в своем натуральном виде. Только ответить не могу, смущаюсь до чертиков. Буквально минуту назад мы так сладко целовались, что я в какой-то момент потеряла контроль над собой и происходящим.
— Ну-у? — тянет Соболев, скользя рукой по моей талии.
— Мне нужно подумать, — почти шепотом произношу три слова, которые в корне не относятся к моему решению. Ведь я первая его поцеловала, ведь сейчас мы лежим в обнимку, какой тут подумать. Мысленно там давно полноценное «да».
— Тебе не кажется, что я, итак, слишком долго жду твоего «да»? — иронично замечает Кирилл.
— Две минуты — это долго? — усмехаюсь в ответ, заливаясь краской. И почему теряюсь под его напористым взглядом. Робею, как пятилетняя девочка.
— Какие минуты, о чем ты, Ромашка? У нас на счету годы… годы, целые годы. Давай, говори «да» и я успокоюсь.
— Соболев, уймись. Я подумаю над твоим вопросом.