• Сказать «Не знаю, что говорить, но я с тобой».

По моему опыту, никого так не бомбардируют позитивным мышлением, как людей с хроническими болезнями, инвалидностью и физиологическими расстройствами. Я работаю с такими пациентами на протяжении всей терапевтической карьеры, но история Майкла навсегда врезалась в мою память. Майкл — трансгендерный мужчина, у него несколько ментальных и физических заболеваний. Он страдает от необъяснимых симптомов с 12 лет, а значит, тысячу раз оказывался в ситуации, когда врачи, родственники, друзья и сверстники подвергали его газлайтингу и отвергали его переживания.

Мы с Майклом встречаемся онлайн, потому что в периоды обострений ему сложно приезжать на личные консультации. На этот раз он лежит в кровати, и, кажется, наш разговор — единственное, на что у него сегодня хватит сил. Мы провели много сессий, прорабатывая его переживания после очередного приема у доктора, чувство изоляции из-за жизни с хроническим заболеванием и адаптацию к жизни в теле, которое медленно угасает. Недавно, общаясь в онлайн-сообществе, посвященном альтернативной медицине, Майкл получил порцию грубейшей токсичной позитивности, и это его очень рассердило. Он знает, как меня возмущает это явление, и мы весело обсуждаем сказанные ему глупости и то, насколько они далеки от реальной поддержки. К тому времени Майкл тщательно проработал свою идентичность трансмужчины с хроническим заболеванием, и обычно его не задевают подобные высказывания, но он осознает, сколько вреда они бы принесли ему в самом начале пути. Он поделился такой подборкой «позитивных» высказываний.

• «Сконцентрируйся на том, что тебе доступно!»

• «Нужно думать о хорошем, если хочешь поправиться».

• «У моего знакомого было то же самое, и он выздоровел. Не вешай нос!»

• «Господи, глядя на тебя, я чувствую, что надо ценить жизнь и благодарить мир за то, что у нас есть».

• «Ты такой смелый».

• «Может, попробуешь йогу или сокотерапию? Мне очень помогло!»

• «Ты отлично выглядишь. Даже не верится, что ты болеешь».

Мы с Майклом обсуждаем, что свои возможности важно видеть и ценить, но такие дежурные утешения приносят только опустошенность, потому что игнорируют боль и утрату, связанную с хроническим заболеванием. Майкл объясняет, насколько опасно убеждать человека, что он поправится, просто потому, что кому-то другому стало легче, и я полностью согласна. Я убедилась в этом, работая с многочисленными хронически больными клиентами. Давая медицинские советы и предлагая методы лечения, люди почти всегда хотят помочь, но это чревато риском для здоровья и ложными надеждами. Самое частое ободрение — вторая фраза про хорошие мысли, и мы с Майклом смеемся, чтобы скрасить горькую иронию этого совета. Убежденные в силе положительных мыслей люди, как и Энни, демонстрируют когнитивное искажение — веру в справедливый мир. Они думают, что хороший настрой вознаграждается позитивными результатами, например гарантированным здоровьем. Кому, как не смешливому энергичному Майклу, лучше знать, что это неправда. Его прежняя бодрость и вкус к жизни понемногу тают именно потому, что его состояние постепенно ухудшается и мир движется вперед без него.

То, с чем Майкл столкнулся в онлайн-сообществе, — повседневная реальность для многих пациентов с хроническими болезнями или инвалидностью. К сожалению, акцент на позитивном мышлении в здравоохранении может привести к обвинению жертвы (виктимблеймингу) и насаждению стыда (шеймингу). Подразумевается, что пациенты, добросовестно работающие над своим настроем и мыслями, всегда побеждают болезнь. А продолжают болеть те, кто думает о плохом. Но мы-то знаем, что жизнь устроена иначе. Майкл перечисляет, что можно сказать вместо токсично-позитивных фраз:

• «Я здесь, я рядом с тобой».

• «Я тебе верю».

• «Я схожу с тобой на следующий прием, если тебя это поддержит».

• «Я прочитала о твоем диагнозе и изучаю (такой-то) вопрос».

• «Что-нибудь поменялось в твоих симптомах сегодня?»

• «Я всегда поддержу тебя, что бы ни случилось».

• «Ты лучше всех знаешь свой организм».

Педро 55 лет, недавно он разошелся с партнером, с которым прожил вместе двадцать лет. В хорошие периоды эти отношения искрились страстью. В плохие я бы назвала их токсичными, вербально-насильственными и враждебными. Педро очень непросто далось решение о разводе, и он встретил много сопротивления со стороны своей кубинской католической семьи. Мы сделали попытку парных консультаций, но со стороны его партнера не было никакого раскаяния или признания агрессии. Я сказала Педро, что семейная терапия в таком состоянии будет бесполезной, а то и опасной. Он решил продолжать в индивидуальном режиме, а его партнер был только рад, что от него отстали.