— Нет, нет, я в порядке! Просто… я ужасно рада, что нашла отца.

Рука Проклуса на плече Тэи сжалась чуть сильней.

— Все будет хорошо, — сказал он.

Потом он открыл глаза и выпрямился.

— Пойдемте наблюдать за тем, что происходит в стане врага. Думаю, пора.

Они все вместе вернулись в замок и спустились в уже знакомый Миньке подвал, где стояло Магическое зерцало. Проклус включил его, как обычно, произнеся заклинание, и на экране возникла круглая зала в доме Мириуса.

Пока Мириус был там один, сидел в кресле, откинувшись на спинку и очень напоминал своим видом Проклуса — такой же осунувшийся и усталый. Прошло несколько минут. По губам Мириуса пробежала усмешка.

— Ты наблюдаешь за мной, — негромко произнес он. — Зачем? Хотя продолжай… Это единственное, что тебе осталось. Странно, что ты не сбежал, ведь твое дело проиграно. Право же, послушай своего старого учителя в последний раз: покинь Гдетоземье. Я говорю это, предавая своих соратников — они ни за что не отпустили бы тебя… Забирай свою Тэю и уходи. — Мириус умолк, вслушиваясь, будто пытаясь услышать мысли Проклуса. Затем, снова усмехнувшись, продолжал: — Нет, ты не побежишь. Но на что тебе рассчитывать? Я вижу тебя. Ты дрожишь. Тебе страшно. Ты умен и поэтому знаешь всю безнадежность твоего положения. Однако ты не уйдешь от боя. Упрям, как твои родители! Как я уговаривал Тезауруса не привозить сюда эту африканочку, Туаллу! Он только смеялся. Он всегда смеялся… Конечно, со своей стороны он был прав: ему нужен был наследник. Но ведь и я был прав, со своей стороны: мне его наследник не был нужен совершенно! Сколько потом ухищрений, чтобы Туалла покинула Гдетоземье! Удалось. И наследник под моим присмотром, ибо Тезаурусу уже тогда было не до него — Высшее таинство призывало его. Согласись все же, я хорошо учил тебя. За это мне и воздалось: ты подарил мне Открывающую формулу. Не совсем по доброй воле, но это детали. Так что в итоге я все-таки вознагражден за многие поражения моей жизни. Знаешь, что случится сегодня? Да, ты знаешь, но мне будет приятно проговорить это вслух. Когда тебя не станет, я возьму лист, на который списал формулу с твоего посоха, оживлю ее, открою Кран… сквозь меня пройдет неслыханный по силе поток, оставив во мне свою мощь, а в следующий момент Гдетоземье обретет себе нового вечного короля… — Мириус нежно улыбнулся такой перспективе. — О, это будет прекрасно!

Проклус слушал Мириуса спокойно. Минька много раз взглядывал на него, ни страха, ни гнева не замечал в его лице. Тем временем Мириус выпрямился.

— Собирается Совет, — сообщил он невидимому слушателю. — Ты готов умереть?

В следующий момент в комнате появился Гидеминус, а за ним остальные маги. Было видно, что все они не лучшим образом провели часы, миновавшие после последней их встречи. Они хмуро приветствовали друг друга. Каждый держал свой посох развернутым.

«Нет, воинственным их вид не назовешь», — отметил про себя Минька.

— Вы все-таки решили напасть без предупреждения? — спросила Друзилла.

— Что значит «все-таки»? — сразу ринулся на нее Гидеминус. — Мы решили это вчера все вместе!

— Не горячитесь, чародеи, — вмешался Мириус, и голос его был густой и нежный, как мед. — Проклус отлично обо всем осведомлен. Он наблюдает за нами сейчас.

Все насторожились. Сивилла повела глазами, и ее взгляд встретился через стекло со взглядом Проклуса. Проклус улыбнулся. Сивилла отвернулась.

— Что ж, чародеи, не будем тянуть время, — сказал Мириус.

Стулья поставили тесным кругом, и маги сели, касаясь друг друга коленями. Проклус погасил зерцало.

— Отойдите вон туда, к двери, — приказал он детям. — И ни в каком случае не высовывайтесь! Слышишь, Тэя? Ни в каком! Если я проиграю, уходите на Землю. Минька знает, где комната с переместителем. Переместитель подготовлен, надо только сказать открывающее заклинание.

Проклус больше ничего не сказал. Атака началась. Минька схватил Тэю за руку и оттащил к двери. Маленькие светящиеся точки одна за другой возникали под сводами потолка. Они искали друг друга, сбиваясь в стайки, образовывая над Проклусом купол. Черный король стоял опустив руки и запрокинув лицо. Тэя смотрела во все глаза, и Минька не понимал, чего в ее взгляде больше ужаса или восхищения.