Он кивнул ведьмам, которые удерживали Лиззи. И в тот же момент они зашевелились, чтобы привести нам мою подругу.

Хохот Танатоса стал громче. Битая плитка зазвенела, а бетон откололся, когда он вновь поднялся на ноги из разлома.

– Какая трогательная сцена! – воскликнул он и похлопал по пальто, сбивая пыль. – Сын, которого у меня никогда не было, и дочь, которую я точно не хотел видеть такой, пришли к полному согласию.

Ледяные голубые глаза превратились в две глубокие черные бездны. Воздух завибрировал от его силы.

О да, мой отец вернулся.

Поведение Тристана сразу же изменилось. Он выглядел встревоженным и даже почему-то разочарованным.

– Я дал им слово, Танатос.

– Кого это волнует? Я же не давал.

Ведьмы, которые вели ко мне Лиззи, передали ее Неро. Другие запирали двери и остатками крови Люциана чертили дополнительные печати на стеклах.

Все знали, что делать, потому что мой отец заранее спланировал происходящее. Все, кроме Тристана.

Люциан отпустил мою руку и достал свой ациам. На оружии брахиона тут же вспыхнула гравировка.

– Это было твоей ошибкой, Танатос, – сказал он своему бывшему наставнику. – Ты еще слаб, а я благодаря тебе стал гораздо могущественнее, чем в последний раз. Тебе не победить.

– Ох, Ариана, – радостно протянул отец. – Кажется, у меня дежавю. – Мимолетного движения рукой хватило, чтобы Лиззи упала на колени, глотая воздух. Так же, как прежде он проделал это в катакомбах с моей матерью.

«Каким бы ни был твой план, малышка, сейчас самое подходящее время, чтобы меня в него посвятить», – выдавил Люциан.

Я кинула взгляд на часы. Пятнадцать секунд.

Недостаточно времени, чтобы посвятить Люциана.

«Просто доверься мне», – ответила я ему.

Хотелось верить, что Гидеон будет пунктуален.

– Я не стану во второй раз отдавать тебе мою душу, Танатос, – громко произнесла я. – И наплевать, чем ты собираешься меня шантажировать.

Отец с ненавистью оскалился.