Неро передал Лиззи на попечение двух ведьм. Затем он легко спрыгнул в бассейн и направился прямиком к Люциану. Он взял сосуд с его кровью, погрузил туда руку, и его ведьминские ободки в глазах загорелись. Невероятно низким голосом он начал что-то декламировать. Потом он вышел из круга ациамов и вылил содержимое контейнера на кинжалы. Теплая кровь Люциана шипела, попадая на ледяной металл.

– Теперь ты понимаешь, как великолепно я выбрал место, – веселился Танатос. – Такого рода ритуал всегда оставляет после себя ужасный беспорядок. А здесь можно всё просто смыть! – Он пребывал в омерзительном восхищении. – Кстати, когда-то здесь была психиатрическая лечебница. Я решил, что это отличное совпадение! Разве не вы объявили меня сумасшедшим? – Да, я хорошо это помнила. Упрекнуть Танатоса в безумии было самым простым способом довести его до белого каления. За это знание мы дорого заплатили в Амстердаме.

– Но признаюсь, – не унимался отец, – что смертность навсегда изменила мое отношение к безумию. Кажется, я даже понемногу свыкся с мыслью, что я безумец.

О, у меня в голове моментально подобрался целый список желчных комментариев по этому поводу. Но я распланировала время по минутам, и каждая задержка могла стоить нам жизни. Поэтому пришлось прикусить язык. Сам того не ведая, Неро мне в этом помог.

– Я готов, – сказал ведьмак.

Танатос, ликуя, хлопнул в ладоши.

– Восхитительно!

Он взирал на зловещую работу Неро. Кровь стекалась по лезвиям кинжалов к моим ногам. Видимо, мой табурет стоял над стоком. По крайней мере, я на это надеялась, иначе это было бы еще более жутко, чем даже сейчас.

– Скоро мы снова разделимся, моя дорогая доченька! – пророчествовал Танатос. Он снял обувь и взял нож, который протягивал ему Неро. – И вот увидишь: я буду для тебя самым лучшим папочкой и приложу все усилия, чтобы сдержать обещания, которые тебе давал.

Безобидная фраза. Якобы. Но я поняла, на что он на самом деле намекал. И он понимал, что я прекрасно помнила его угрозу в камере. Наши взгляды схлестнулись. Игра началась, ставки сделаны, оставалось сделать лишь первый ход. Я готова.

Люциан встал, тоже снял обувь и ступил в кровавый круг.

«Кровь покажет тебе путь. Она работает в каком-то смысле как электропроводник», – пояснил он мне. Я едва заметно кивнула и взглянула на часы. Еще полчаса.

– Но – прежде чем мы начнем – есть еще один важнейший вопрос, который необходимо прояснить, – многозначительно объявил Танатос. Он повернулся, указав пальцем на Люциана. Потом он сделал театральную паузу и, оскалившись, выдал: – Когда ты официально попросишь у меня руки моей дочери?

Среди ведьм раздался смех. Танатос, не скрывая, наслаждался. Я была сыта по горло.

– Может, мы уже начнем? – ощетинилась я. – Я не могу ждать вечно.

Правдивость этого замечания утонула под моим издевательским тоном. Но кроме того, что у меня кончалось время, терпение тоже было на пределе. И вдобавок собачий холод негативно сказался на настроении. В конце концов, у меня не было ни мехового пальто, ни бессмертия.

– Ой, Ари! Что случилось с твоим чувством юмора? – Танатос, как и Люциан, вошел в круг ациамов. – В то же время меня так радуют наши маленькие словесные баталии.

– А меня радовало, когда ты загибался в темнице Плеяды. Но хорошего понемножку.

Приподнятое настроение отца слетело, как маска. Он стремительно поднял нож, взятый у Неро, и полоснул себя по щеке. Я почувствовала обжигающую боль. Теплая кровь заструилась у меня по лицу. Одновременно с этим Люциан кинулся к своему бывшему наставнику и схватил его за грудки. Глаза его почернели.

– Это против нашего соглашения!