— Продолжайте, продолжайте, я всегда зеваю, когда мне интересно... — демонстративно зевнула я.

Девчонки одобрительно рассмеялись над моей остротой.

На самом деле со мной только раз случилась странная история. Точнее, даже не со мной, а с соседским мальчишкой Петей. Иногда она мне казалась мистической, иногда — просто смешной. Но на самом деле это совсем не смешно. Петя — хороший пацан, и мне его даже жалко.

Петя попал в неприятную ситуацию. И во время драки со сверстниками потерял несколько зубов. Но поскольку он был в том возрасте, когда еще ждешь монетку от зубной феи, то выбитые зубы сложил под подушку.

Пете не спалось. Беспокоили раны, ныла челюсть, было обидно и стыдно. Поэтому он, занятый своими переживаниями, не сразу обратил внимание на неприятный зудящий звук. И будто бы даже кто- то подушку из-под головы дергал, а это, между прочим, больно — шершавой материей да по ссадине на щеке.

Петя резко открыл глаза и прямо перед своим носом увидел несколько зубных фей. Он сразу понял, что это они, хотя те выглядели совсем не по- мультяшно-киношному.

Они жрали его зубы. Давились от жадности, роняли крошки на простыню. А мальчик выбитые зубы даже не сполоснул водой, прям так засунул под подушку. И теперь чувствовал железистый запах собственной крови.

Увидев, что мальчик не спит, феи зашипели разъяренно, страшно оскалились и сгинули. Дрожа от отвращения, он засунул руку под подушку, пошарил — они ничего не оставили взамен! Но мелкие осколочки зубов так и остались на простыне.

Никто Пете не верил, конечно. Смеялись, что это он придумал, потому что денежек не получил. Драться надо меньше, мол.

А у него теперь нервный срыв, он спать боится: вдруг заснет случайно с открытым ртом, а зубные феи прилетят и сожрут все его зубы?

— А к какому возрасту уже все зубы меняются на коренные? — прервала молчание после моего рассказа Соня. — У нас еще будут выпадать?

Я непроизвольно принялась ощупывать языком свои зубы. Совершенно забыла, какие и когда менялись. Да и на ощупь они были одинаковые все.

А Лерка с Сонькой по привычке схватились за телефоны, чтобы узнать у могущественного интернета. И обе хором досадливо застонали: как и у меня, их нтернетный баланс давно ушел в минус.

Тут играющее тихо-тихо радио внезапно издало тоскливый вой не то очередного шамана, не то просто скрипки, и мы дружно вздрогнули. Лера поспешила магнитофон выключить.

— О, а давайте на свечном воске гадать! — встрепенулась Соня. — Мы же хотели. Ну вы говорили, что будем.

Вот так всегда: сто тысяч оправданий, чтобы в случае чего от инициативы откреститься, и чтобы не засмеяли.

Но свечей у нас было полно (я тоже из дома привезла), а гадать мы действительно собирались. Лерка нашла в комнате-холодильнике какую-то неглубокую керамическую миску. Мы налили туда воды и расставили вокруг миски стаканы, которые исполняли роль подсвечников. Но стоило только зажечь последнюю свечу и торжественно поставить в стакан, как, точно по команде, электричество начало тускнеть, а потом мигнуло и пропало. Дом погрузился во тьму, только печь надежно гудела и потрескивала, да свечи старательно освещали целый пятак вокруг себя.

Мне показалось, что к окну немедленно приникли темные силуэты, желающие остаться невидимыми и одновременно разглядеть, что происходит внутри дома. Даже дрожь по спине пробежала.

— А вы знаете, что здесь в лесу есть проклятое место? — таинственно понизила голос Лерка, словно забыв, как только что яростно отрицала любую паранормальщину рядом со своей дачей.

— Господи, да во всех лесах такое место есть, — фыркнула Сонька, как самая разумная.