Отстань от него, курица! Дай поспать спокойно!

Я убралась подальше, да еще спряталась за выступ стены – так, чтобы его не видеть. Можно, конечно, было много чего представить. Но, во-первых, он был одет, а во-вторых, меня и так раскочегарило настолько, что хоть в ледяную воду ныряй. Правда, это все равно не помогло бы. Я и раньше знала, что вся эротика живет в мыслях, но только сейчас, не имея тела, поняла это в полной мере.

Чтобы отвлечься от всяких соблазнительных картин, стоящих перед мысленным взором, я снова стала думать о Юнии и Йоргисе. И о том, как быть дальше.

А ситуация складывалась довольно скверная, между прочим. Паритет – это хорошо, когда у каждой стороны по совершенно одинаковой ядерной бомбе. Каждая знает, что угробить противника и остаться в живых не получится. Или оба живы, или оба мертвы. А поскольку живым быть лучше, чем мертвым, оба сидят на попе ровно, хотя и сильно нервничают.

У нас тоже получался паритет, тут Айгер не ошибался. Он нужен был Йоргису с Юнией, а нам с ним – Юниа. Однако при этом сидеть спокойно не могли ни мы, ни они. Нужно было действовать. Юниа свой ход сделала, и лишь по счастливой случайности ей ничего не удалось.

Когда мы только собирались выехать из Мергиса, надеялись, что Йоргис наведается по дороге раз-другой, убедится, что меня рядом с Айгером нет, и вернется обратно во дворец, дабы не действовать им с Юнией на нервы своим присутствием. Кстати, я даже не спросила Айгера, появлялся ли колдун или нет, пока они ехали в Верто. Впрочем, это было уже абсолютно неважно. Главное, что сейчас он здесь. Ждет, когда можно будет получить тело Айгера в свое полное распоряжение. И вряд ли отправится обратно во дворец.

А это означает, что как бы я ни пряталась и ни чухалась по сторонам, рано или поздно мы с ним все равно столкнемся. Здесь или по дороге в Гвеннор. И что?

Да, собственно, ничего. Как был паритет, так и останется. Я никак не смогу ему навредить. И он мне тоже. Я призрак, что он со мной сделает? Только раздражать будет своим присутствием. Убедится, что у нас с Айгером полное взаимопонимание и мы направляемся к Борггрину? Ломанется туда же, как олень, чтобы нас опередить?

А если посмотреть на это иначе? Пусть ломанется. Очень даже хорошо. Потому что помешать мне последовать за ним, наступая на пятки, он не сможет. Конечно, Айгер с Юнией отстанут, и Айгеру самому придется следить за тем, что ест и пьет. Но так мне не надо будет узнавать дорогу. Конечно, это открытое противостояние выйдет крайне неприятным, но все лучше, чем прятаться и удирать, как заяц.

Приняв это решение, я посмотрела с сомнением на Айгера. Попробовать разбудить его и рассказать? Или дать поспать?

Так, стоп. Кое-что я все-таки упустила. Черт с ним, с Йоргисом. А вот если Юниа узнает, что едут они вовсе не в храм всех богов? Что Айгер тогда будет с ней делать? Свяжет и повезет поперек седла? А прислуге и охране как это объяснит? Особенно если учесть, что ее репутация должна потом снова перейти ко мне?

В общем, как ни кинь, всюду клин.

Но пока я размышляла, какое из зол меньшее, все решилось за меня.

Из коридора донеслись голоса. Уводя из комнаты Юнию, Брина закрыла дверь неплотно, и та слегка отошла, оставив узкую щелку.

- Агриф, тарис Айгер просил принести ему йарту, - узнала я голос служанки.

Правда? Просил? Как интересно.

Я просочилась в коридор и увидела удаляющуюся спину Агрифа. И Брину, которая стояла и смотрела ему вслед.

- Обойдешься, жаба! – пробормотала она и швырнула что-то в большую напольную вазу из полированного камня.

Внутри вазы тоненько звякнуло, и я заглянула в нее. Стеклянное крошево и мокрая клякса.

А я говорила, Юниа, не надо обижать служанок, добром не кончится.