В наблюдательной башне стрелок Олег не отрывается от пулемета, а капитан рядом с ним следит за воротами. В руках у нее бронзовый рупор.

– Стоим! – кричит она в будку машиниста.

Это нелегко дается поезду. Сложный механизм работает вхолостую, но Вэйвэй чувствует, как не терпится ему рвануть с места.

– Стоим!

Она оглядывается на башню в дальнем конце состава, где Судзуки и Мария Антоновна глядят в телескопы. А на станции «Бдение» по-прежнему тихо.

– Я ее не вижу, – говорит Вэйвэй, приложив глаз к окуляру, и желудок болезненно сжимается. – Нигде не вижу.

– Значит, и они не увидят, – отвечает капитан.

Олег берет станцию на прицел.

– Вон она, – говорит стрелок, и Вэйвэй в то же мгновение замечает слабую рябь в пелене дождя.

Елена уже возле ворот.

– Приготовиться! – приказывает капитан.

Между огромными чугунными плитами появляется щель.

Охранников словно взрывом выбрасывает во двор, и Олег открывает стрельбу, отгоняя их от ворот. Они палят в ответ, хотя с тем же успехом могли бы швырять в поезд мелкие камешки.

– Приготовиться!

В щели между створками уже видны уходящие вдаль рельсы. Но открываться воротам еще долго, а из сторожевых вышек валят и валят новые солдаты.

Вэйвэй высматривает Елену, но там слишком много людей, они теряются среди пара и порохового дыма. Поезд рвется в путь, каждый шарнир готов к работе, но ворота замерли.

– Что случилось?

Она так прижимается к окуляру, что болит глазное яблоко, но все равно не может ничего разглядеть внизу.

– Вы ее видите?

– Стоим!