В другой день, когда, как говорят лётчики, погода была нелётная, и шёл затяжной дождь, холодные струйки воды которого проникали в барак и, через прорехи в крыше, лились на земляной пол, мне удалось раздеться и встать под струйку воды. С большим удовольствием принимаю холодный душ и, как могу, вымываю своё тело. Далее долго замачиваю своё нижнее бельё и портянки, потом с песком пытаюсь оттереть и отмыть всю многодневную грязь.
Немец, мужик сурьёзный! Он гигиену и порядок любит во всём! Это известно во всём мире! ответил глазастому капо, когда ещё в первый раз решил побриться. Тогда капо, всегда угрюмый мужик, неожиданно поддержал со мной разговор: Что да, то да! Всё верно говоришь! Я и без тебя это знаю и помню ещё по той мировой войне. Ты, браток, верь мне - я ведь уже в другой раз пленную...
Верю отец! бодро отвечаю и пытаюсь хоть как-то растянуть свои губы в подобии улыбки, чтобы показать, что я нормально отношусь к этому человеку. Просто не люблю, когда от грязного тела несёт псиной. Не гигиенично! Так говорил мой тренер по лёгкой атлетике. А если говорить серьёзно, то если сначала грязь и говно, потом вши, дальше получим тиф. Ты сказал бы там, где надо, что можем все передохнуть! киваю головой в сторону входной двери: Спроси у них, чтобы хоть воды было бы вдоволь, да мыла кусок дали - дополняю свою просьбу.
Прошло ещё несколько дней моего пребывания в блоке. Нас гоняют на работы, работы эти не сильно тяжёлые, я бы сказал скорее "блатные", т.к они совершенно отличаются от тех работ, которые выполняют рабочие команды, сформированные из других пленных. Мы помогаем грузить в вагоны раненых солдат для дальнейшей отправки в глубокий тыл, или разгружаем вагоны и машины, перегружаем грузы на другие машины или подводы. Мы уже знаем, что наш лагерь расположен в северной части гатчинской окраины. Так же в городе есть ещё лагерь для беженцев и гражданских лиц, работающих на строительстве дорог и ремонте городских зданий. После долгих часов работы мы предоставлены сами себе. По договорённости, стараемся пронести из города в лагерь разные щепки, сухие ветки деревьев, либо мелкие обрезки досок, пригодные для разведения небольшого костерка, на котором можно кипятить воду. Охрана лагеря смотрит на это дело сквозь пальцы, тем самым делая нашему блоку ещё большее послабление. Правда, нашего капо предупредили, что если будет пожар и барак сгорит, то всех расстреляют.
Поэтому мы со всей осторожностью разводим небольшой костерок и на огне греем воду, используя в качестве кастрюли металлические кружки или банки. Вместо чая в кипяток завариваем разные лечебные травки, собранные по дороге на работу и во время самой работы. Перед отбоем мы пьём отвар из трав, попутно согревая свои тела от холода. Под "чаепитие" пленные ведут различные разговоры за жизнь, что делать дальше, чтобы суметь выжить и выбраться из этой передряги. Сомневаться не приходится, что почти каждый второй из обитателей блока доносит на своих товарищей или следит. Охрана время от времени выдёргивает людей на допросы или на беседы. Ох, не зря их таскают в здание администрации лагеря... Беседы за жизнь за кружкой чая стараюсь не поддерживать, всё больше молчу, слушаю, о чём говорят другие. Несколько раз "мутные" типы подкатывали с разговорами, обращаясь ко мне напрямую, типа:
Как жизнь, браток? Что думаешь делать? Может, что присоветуешь? А что ты сам решил?
Самым настырным пару раз пришлось дать такую отповедь: Я, братцы, свой выбор сделал! И уже давно! Менять его не хочу, потому что назад, в сталинскую совдепию, меня совсем не тянет! Нет, точняк, больше я туда ни ногой! Немец, он бьёт только чужих, а "наши" уничтожают всех без разбора, и правых и виноватых! Забыли воронки 37-38-го годов? Про колоски колхозные вообще молчу! с негодованием в голосе "срываюсь" на публике: И хрена лысого, в это ярмо меня обратно кто затащит!
В другой раз, на очередное прощупывание пришлось ответить ещё жёстче, когда один из пленных обратился ко мне и сказал, что немец нынче уже не тот, что был годом раньше, мол, Москву они просрали и теперь всем нам надо думать, как назад за линию фронта попасть. Я тогда буквально взорвался на этого лагерного "героя":
Москву вспомнил? Не взял, говоришь? И что с того? На войне как на войне - всякое бывает! А Крым взял! Севастополь взял! Харьков и Ростов забрали! Здесь, в новгородских лесах и болотах, целую армию Власова приземлили. А кто такой был генерал Власов? Правильно - герой обороны Киева и битвы за Москву. Мало тебе? Сейчас ещё тебе скажу - несколько недель назад горные егеря установили флаг на вершине Эльбруса. Я сам в ихнем журнале видел фотки с видами Кавказских гор! перевожу дыхание и снова продолжаю разговор: Здесь на северо-западе - Ленинград уже год в кольце, и нынешним летом накидали нашим генералам по самое не хочу! Мы своих русских людей, павших в бездумных лобовых атаках на их пулемёты, укладывали целыми штабелями! И пусть мне кто-нибудь здесь возразит, что я брешу, и всё, что сказал, не так! Лично я для себя выбор сделал! Назад не вернусь! заканчивая своё "выступление" на публику прибавляю ещё слова: А ты, придурок малахольный, кончишь плохо - петля по тебе уже плачет! Если ещё раз услышу от тебя такие не умные речи - сразу же до крови разобью тебе ебальник!
Потом пришлось найти блокового капо, выбрать момент, когда можно говорить наедине, и сдать ему этого "умного" собрата по плену. Ни в коей мере не сомневаюсь, что такие провокационные разговоры ведутся специально наученными людьми на предмет прощупывания пленных, как минимум на лояльность к новой власти, а как максимум на готовность воевать на стороне врага, с оружием в руках. Попросил "старика" поговорить с говоруном и как-то повлиять на него, чтобы больше не болтал на каждом углу всякую хрень. Мне было интересно, как быстро уберут из блока этого малого, или спустят всё на тормозах. "Говоруна" не убрали, хотя наш разговор капо передал кому надо...
Спустя день после нашего разговора, в бараке появилась большая бочка с водой и теперь, для желающих умыться, проблем не стало. Блоковому выдали кусок мыла - один на всех! Уже хоть что-то... Кормить стали лучше. Хлебная пайка осталась без изменения - 200-250 грамм на человека в сутки, порция баланды стала почти литр на человека. Балладу варят по-прежнему из свёклы, турнепса и картофеля, с добавкой эрзац - маргарина, так что в "бульоне" видны жировые "звёздочки". Такой же маргарин добавили и к нашему скудному рациону в качестве добавки к хлебу. На блок наш капо получает у повара-немца целый брусок маргарина весом в 500 грамм. Блоковый капо, как человек облечённый доверием и властью, забирает маргарин себе и свою долю отрезает на глаз, остальное делится на всех равными частями. Остальным, намазать на хлеб, получается примерно 5-7 граммов этого жира. Надо отдать должное нашему "старику" - он строго пресекает любые попытки несправедливой делёжки еды. Так же капо пресекает драки и потасовки, возникающие, когда сильные пленные хотят обидеть или отобрать еду у более слабых пленных. В блоке стараемся делить еду строго по справедливости...
Ещё в то время, когда под руководством своих инструкторов активно прорабатывал свою легенду, я узнал много интересного о порядках в немецкой армии и в их разведывательных органах, примерной структуре построения, некоторых методах допросов и вербовки. Уже тогда пришло понимание, каким потом и кровью наших людей добыты эти знания...
Так мне было известно, что представитель "Абвера" производит опрос перебежчиков, на месте пытаясь выяснить отношение к Советской власти, лояльность к Великой Германии, настроение, готовность служить на благо Рейха. Будущего кандидата отправляют в лагерь для военнопленных и определяют в специальный блок, в котором с помощью завербованных пленных пытаются разносторонне прощупать будущего агента, не гнушаясь устраивать даже провокации. На кандидата заводятся - личное дело /карточка/формуляр, берётся подписка о добровольном сотрудничестве и проводится тщательная проверка на благонадёжность...
Тут всё непредсказуемо! произнёс тогда пожилой инструктор, закурил папиросу и замолчал. Потом, спустя минуту, продолжил: Ты должен понимать, что тебя самого могут поставить к стенке и разыграть расстрел, а могут сунуть в руки карабин и заставить стрелять в своих пленных, или прикажут собственноручно затянуть петлю на шее безвинного заложника и выбить скамью из-под ног. Да мало ли, что ещё можно придумать... инструктор внезапно перестал говорить, снял с лица свои очки, достал бархотную тряпочку и стал протирать стёкла. В тот момент я подметил, что руки у моего наставника немного дрожат, но спустя мгновенье старик взял себя в руки и продолжил рассказывать: В двадцать девятом году, как раз перед событиями на КВЖД, мы попытались внедрить нашего сотрудника в окружение атамана Семёнова. Подготовили блестящую легенду - бывший офицер, бежал из большевицкого лагеря, терпя лишения, перешёл границу и готов всего себя отдать служению белому делу... В семёновской контрразведке он прошёл первичную проверку и был принят в одну из сотен. А чуть позднее, при налёте на приграничную деревню, когда казаки вывели местного комсомольского вожака и уже хотели его повесить на собственных воротах, сотник отдал новичку приказ "порубить в капусту" этого молодого большевичка... не выдержали нервы... За отказ выполнить приказ командира и делом доказать свою ненависть к большевикам, наш человек был тут же застрелен... Так что, молодой человек, в таких играх всего просчитать невозможно! Вы, Владимир, должны чётко это осознать!
На том занятии я промолчал, и не стал говорить старику, что мне тоже известны некоторые методы "работы" по проверке на преданность...
На шестой день моего пребывания в лагере солдат охраны зашёл в блок и, сильно коверкая язык, выкликнул мою фамилию и приказал следовать за ним, быстро произнеся: "Шнель, шнель, бистро! Корски, марш!"
Я не сильно был удивлён, когда пришёл мой черёд сходить в здание лагерной администрации на "беседу". Быстро собираюсь, куском шпагата подпоясываю свою гимнастёрку так, чтобы она сидела на поясе без складок, выхожу из барака и под бдительным оком охранника мы пошли к зданию администрации лагеря. Дошли быстро. Охранник привёл меня в здание, подвёл к кабинету на первом этаже, осторожно постучался, получив разрешение, открывает дверь, затем лёгким тычком в спину вталкивает меня внутрь помещения, потом входит сам, вытягивается по стойке и громко докладывает:
Герр оберштурмфюрер, военнопленный Корски из "А-блока" по вашему приказанию доставлерн! Разрешите удалиться? солдат, получив утвердительный кивок, спешит немедленно удалиться.
Осмотревшись в помещении, вижу просторную комнату, в которой горит яркий свет. При входе, в левом углу, за небольшим столиком с печатной машинкой устроился светловолосый очкарик-ефрейтор средних лет.
Хорошо! Только я со среды 11 марта до понедельника 16 марта буду в командировке... Если скинете мне свой адрес и данные ФИО, три знака могу отправить ВАМ почтой (не более 100 рублей).. У них, что, шаблон такой, чтобы солдаты в очках, в чине ефрейтора заменяли работу стенографистки? У их тёток, наверное, нервы слабые и от такой "работы" не выдерживают, быстро проносится в голове.