Казначей наконец осекся и удивленно взглянул на меня, после стащил с носа очки и стал протирать стекла дрожащей рукой.
— Вы знали? — заподозрил я. — Знали!
Он кивнул, не прерывая своего занятия.
— Ее надо остановить! Пока еще не слишком поздно. Она напечатала текст Завета в газете! Понимаете, что случится дальше?
Старик вздохнул и опять кивнул.
— Прекрасно понимаю, но боюсь, фрон Тиффано, что уже поздно. Невозможно остановить бурю. Остается лишь плыть вместе с ней и пытаться не разбиться о скалы. Собственно, этим орден когниматов и собирается заняться. Простите, меня ждут дела. Я могу вам еще чем-нибудь помочь?
Такого удара я не ожидал. Чтобы церковный орден принял сторону сумасшедшей еретички и преступницы?.. Такое мне и в самом страшном кошмаре не могло привидеться. Разозленный, я потребовал у отца Васуария выдать мне пять тысяч золотом наличными и доставить их под охраной в замок. Старик тяжело вздохнул, но согласился — деваться ему было некуда. Я рассчитывал на помощь ордена в организации подпольной типографии, но теперь становилось ясно, что придется выкручиваться самому.
Как поймать Хриз? И что она задумала? Она заявила о себе в открытую, а это было очень тревожным знаком. Как ей удалось переманить на свою сторону орден когниматов? Невольно вспомнились слова казначея про проклятое золото, корабль с которым затонул недалеко от берегов княжества более ста лет назад… А что, если Хриз нашла наследие своей проклятой прапрапрабабки? Да ну нет! Когда бы она успела? А если раньше? Ведь казначей назвал ее вкладчицей… А какая разница, собственно говоря? Раз вкладчица, значит однажды, рано или поздно, она вновь заявится в обитель. Поэтому надо просто приготовить надежный капкан, способный остановить бешеную лису…
— Что она?!? — уставился я на офицера, чувствуя, что сам уже схожу с ума.
— Заявилась в магистрат. Объявила себя невестой Франца-Иосифа. Остановилась в доме бургомистра. В городе ширится паника. Слухи один другого краше. В доме поверенного стена заплакала кровавыми слезами, кто-то видел ожившего пекаря, зверски убитого в прошлом году, где-то украли младенца и принесли в жертву на руинах разрушенного собора… А еще, Кыс, ты только подумай, говорят, что воронья стало немеряно, что небо потемнело от птичьих стай… Титька тараканья, да я за всю жизнь столько подобной чуши не слыхивал!..
— Мне это все не нравится… — пробормотал я и провел ладонью по лицу, смахивая паутину лжи и прикрывая глаза.
— Но раздачу листовок я организовал…
— Офицер, помолчите немного. Мне надо очистить разум и подумать.
— Молчу-молчу. Пойду что-нибудь куховарить. Рыбки немного достал. И еще…
— Идите уже!.. — процедил я.
Но подумать мне не дали. Спустя полчаса в комнату ворвалась Нишка. Вопреки приказу, она вернулась в город с важными новостями, потратив на дорогу всю ночь. Я просил девушку только отослать письмо и остаться в монастыре, чтобы обеспечить поддержку нашему сопротивлению среди церковников, но известия были столь ужасны, что…
— … во всех крупных городах. Никто не знает, что делать. Святой Престол объявил чрезвычайное положение и мобилизовал папскую гвардию…
— О нет!.. — простонал я. — Только не это…
— А Орден Пяти разослал циркуляры о немедленном изъятии всех экземпляров газет…
— Подождите! — вскинулся я. — И в Зевастале тоже? Там тоже напечатали?!? Куда они смотрели?!?