— А так. Куприянова по телефону успела мне сказать, что проблемы на самом деле не у нее, а у ее подруги. Потом я узнал, что и проживают они сейчас обе здесь. Мать Куприяновой уверена, что это оттого, что Елене удобнее и ближе отсюда добираться на работу. Но мне почему-то кажется, что дело не в этом…

— А в том, что на ее подружку наехали, — закончил Вовка. — Но тогда непонятно, почему подстрелили Куприянову, а не Полину Тимофеевну.

Макс неопределенно пожал плечами.

— Надо бы с этой самой Колобовой пообщаться. Судя по мобильному телефону пострадавшей, — Макс невольно поморщился от казенности произнесенной Вовкой фразы, — эта Полина звонила ей раз пятнадцать за сегодняшний вечер. Кстати, ей уже сообщили. Она едет сюда, скоро будет.

— Одна?!

— А что, мне самому надо было за ней отправляться? — возмутился Вовка, — Я ж ничего не знал!

Макс раздраженно махнул рукой:

— Ладно, пойдем в квартиру, послушаем Валентиныча.

Они спустились вниз и вошли в квартиру, где уже заканчивали работу их коллеги.

— Ну, что я тебе могу сказать, голубь мой, — начал Погодин своим скрипучим голосом, сидя на коленях и собирая свой чемоданчик, — Стреляли из «Макарова» с глушаком, калибр девять миллиметров. Короче — классика! Пуля застряла в стене, я ее достал, но сам понимаешь, ствол наверняка левый и уже валяется где-нибудь в мусорном бачке на просторах нашей необъятной столицы, а может и еще где подальше. Шансы отследить владельца минимальные. Выстрел был сделан от входа. Могу предположить, что Елена Сергеевна сама облегчила ему задачу, потому что не заперла дверь. Видимо, очень куда-то торопилась. Убийца тихо вошел, всадил ей пулю в спину и также тихо вышел.

«Я даже знаю, куда она так спешила. Пока я наслаждался бифштексом, жалел себя любимого и проклинал ее и вместе с ней заодно всех баб скопом, она лежала здесь, в этом пятиметровом коридоре в луже крови. И ей наверняка было очень больно и страшно», — мрачно подумал Макс и стиснул зубы так, что они заскрипели.

— Может еще что-нибудь? — спросил Емельяненко.

— Думаю, нет, я даже уверен, что работал не профессионал. Те обычно стреляют в голову и осечек, как в нашем случае, не допускают. Словом, доводят начатое до логичного, то бишь, до фатального финала.

— Согласен. А пальцы?

— Отпечатков много, надо обкатать жильцов и уже потом вычислять неизвестные. Посмотрю пулю, но не обольщайтесь. Сейчас даже первокласснику известно, что на такое дело надо идти в перчатках.

— Ясно. Это все?

— Пока да. Я, конечно, поработаю с письмом и картой. Может что-нибудь и нарою для вас, ребятки.

— Что за письмо? — вскинулся Королев.

Емельяненко презрительно хмыкнул:

— Пока некоторые на улице прогулку прогуливали, мы тут, между прочим, делом занимались. В сумочке у Куприяновой мы нашли очень интересную записку с угрозами, а еще там лежала карта памяти из телефона, где, кроме всего прочего, записан занимательный монолог, в котором некто обещает абоненту скорую и лютую смерть.