– Ты прав. Продолжай, какое условие?
– Отдай девочку матери, что каждый день приходит к твоему дворцу, – Святослав выпалил это на одном дыхании. Ведь после таких слов грек мог крикнуть слуг и приказать бросить хазарина на растерзание псам.
Алексий как будто попробовал на вкус, повторив несколько раз: отдай девочку матери.
– Ты видел моих наложниц?
– Я бы не назвал их так. Это дети, которым нужны родители, а не муж.
– Знаешь, меня могут казнить, если узнают о моем увлечении. Епископ будет рад обвинить меня во всех смертных грехах. Почему ты просишь отпустить именно ее?
– Я не могу помочь всем, но могу помочь ей. Мой отец всегда говорил мне, что каждый раз, когда ты можешь помочь кому-то, просто сделай это и радуйся тому, что Вселенная отвечает на чьи-то молитвы через тебя.
Алексий, задумавшись, долго молчал, а потом, кивнув, ответил:
– Пожалуй, Господь сегодня и правда говорит через тебя. А кто мы, чтобы противиться воле Божьей.
Святослав покинул дворец стратига на следующий день. Утром он увидел, как та женщина, что каждый день приходила за своей дочерью, обнимает ее во дворе и плачет. Ее слезы были слезами радости, а девочка всхлипывала и крепко прижималась к своей матери. В тот момент Святославу было горько. Он не радовался, что помог этой семье. Ему было грустно от того, что он не может помочь всем им.
В Херсонесе он пробыл до самой осени. Алексий выполнил обещание и передал корабль Романову. Так что Святославу пришлось озаботиться набором команды и ее размещением в городе. С размещением помог все тот же Алексий, так что постоянной базой его приписки стал порт Херсонес. А набором команды занялся Рихард, который в этом разбирался намного лучше, чем сам Святослав. С попутным караваном Романов отправил весть о приобретении своим партнерам в Переяславль. Имущество должно приносить прибыль, а не гнить у причалов порта. Вот пусть и гоняют его по южному торговому пути.
Чтобы не тратить время даром, он нанял лучшего поединщика Херсонеса и всю первую половину дня проводил в тренировках. Это была настоящая школа фехтования, похожая на школу шпаги. Со множеством приемов и финтов. В реальном бою она, конечно, малоэффективна, но в поединке, да еще один на один, давала неплохие шансы на победу. День он проводил на море, читая старинные книги и заодно подтягивая свои знания в латыни, а по вечерам беседовал с Никифором. Такие беседы доставляли массу удовольствия им обоим. Грек был не просто талантливым мастером, но и ученым и философом с богатым жизненным опытом. Так что Романов черпал знания об этом мире от Никифора, а тот в свою очередь – от него. Святослав родился и жил в век, где каждый человек знает все и ничего. К примеру: что такое бензопила и принцип ее работы, знает каждый. Вроде все просто, двигатель внутреннего сгорания, направляющая пластина со звездочками и цепь с зубьями. Но вот как сделать такую пилу, не знает даже тот, кто делает цепи для нее. И так во всем. Много информации и мало настоящих знаний и умений. А вот Никифор был другим. У него не было ни особых знаний, ни информации, но у него был острый ум и богатый жизненный опыт. Он не знал законов термодинамики, но умел воспринимать информацию и пропускать ее через призму своего опыта. Так, по рассказам Романова о той же пиле он придумал, как заменить двигатель внутреннего сгорания на ручную тягу, которая через лебедку раскручивает звездочки и цепь. В итоге Никифор понял, что со Святославом он сможет намного больше, чем без него. Потому грек согласился возглавить производство в Переяславле и отправиться вместе с Романовым в «дикую» Русь.
Осенью прибыли четыре большие ладьи, что обещал прислать Полибий. Уговор он выполнил, нашел три десятка мастеров и все необходимое по списку. Рихард, как и обещал, принес ему клятву верности и завербовал в отряд еще пятерых германцев, которые неизвестно откуда оказались в Херсонесе. Отряд Романова теперь представлял грозную силу. У него был десяток катафрактов, при каждом из которых был вооруженный слуга, а также девять германцев, с учетом самого Рихарда. Аллина, кстати, тоже поехала с ними. Святослав зря переживал за здоровье разбойницы. Все произошедшее она восприняла стоически. Все, что должно произойти – произойдет. А горевать по этому поводу, впустую тратить свою жизнь. Жива – и ладно…
Глава восемнадцатая. Дорога домой
Сурожское море, несмотря на сезон, встретило путников благосклонно. Все четыре ладьи достигли Днепровского лимана. И только у самого берега их застал небольшой шторм, после которого Романов еще целый день ходил зеленый и не мог ничего есть. Из-за шторма они задержались на целый день, так как подходить близко к берегу было опасно.
Раньше Святослав не бывал у Днепровского лимана. Эти необъятные водные просторы произвели на него огромное впечатление. Святослав искренне полагал, что если в устье река так широка и просторна, то и дальше она должна быть не меньше. Он даже задумался, как на такой реке могут быть какие-то там пороги? Может, это все выдумки историков и река в средневековье была совсем другой? Но кормчий Ольбард развеял его сомнения. Днепровский лиман – это еще даже не река, это разлив, слияние Сурожского моря и двух рек: Великого Борисфена и реки Бук. Дальше Святослав был удивлен еще больше, потому что вместо великой полноводной реки перед ним предстал густо заросший кустарником и травой берег, из которого струилось множество нешироких речушек. Но и это еще был не Борисфен. Пройдя один из таких протоков, постоянно промеряя шестом дно и обогнув остров, они наконец вышли на широкую гладь. Ширина реки была около трех стрелищ и ничем не уступала еще одной Великой реке – Волге – Итиль.
По реке шли ходко, несмотря на то что путь их лежал против течения. Народа на ладьях набралось по три смены на румы. Так что грести было не в тягость. До первого волока добрались через три дня и прошли его достаточно легко. Ладьи без разгрузки были вытянуты на берег и на волокушах сгружены в чистую воду. А вот идти по самой реке было тяжело. У волоков течение ускорялось, потому приходилось налегать на весла, постоянно уклоняясь от торчащих из воды камней. Святослав ради спортивного интереса сам садился на весла. Конечно, грести наравне со всеми ему было не по силам, потому он занимал гребную скамью только на относительно спокойных участках.
За все время пути Святослав ни разу не видел половцев. Однако на каждом волоке всегда выставлялся крепкий дозор. А вот на пятом волоке Святослав увидел не просто половцев, а настоящую орду. Вдоль правого берега, сколько хватало глаз, стояли всадники. От ржания лошадей и гомона людей не было слышно даже плеска воды, бьющейся о весла.
Святослав встал со своей скамьи и, приложив руку ко лбу, осмотрел горизонт. У волока берег сужался так, что с одного берега на другой хороший лучник без труда мог послать стрелу. Рядом с Романовым стоял капитан ладьи, по имени Стародуб, родом из древлянских лесов.
– Позади, в одном переходе я видел протоку реки, мы не можем вернуться назад и обойти этот волок? – обратился Святослав к капитану.