— Детка, ты, конечно, сладко поёшь, но лучше песчарка в руках, чем целый кит, в мо… Б@!!!

Брошенный без оборота снизу нож воткнулся в среднюю часть его плеча. То, что никак не получалось с топориком Фипа на заднем дворе, с ножом и от страха получилось вполне. Опоссум вывалился из руки и молнией метнулся в одну сторону, а Веля — в другую, но тут же полетела на сырой и грязный пол, потому что получила ногой по ногам.

— Ваше высочество, — сквозь стиснутые зубы преувеличенно-вежливо сказал нависший над нею Шепан, он уже вынул нож из плеча и куда-то спрятал, зажимая кровоточащую дыру. — Ты же полностью его дочка, кто бы сомневался! Я ничего в тебе от матери не вижу. Вставай, тупая сука, идём к папаше, со зверем или без.

Он снял с шеи платок и грубыми торопливыми движениями перевязал плечо. Его лицо кривилось от боли и гнева. Кажется, он был взбешён до крайности. Это и понятно, не только Велина цель безнадёжно отдалилась. Однако, её драгоценный милый Пол спасён — кое-что у неё получилось. Мысли в голове скакали, будто стёклышки, словно кто-то тряс разбитый калейдоскоп. Нужно было что-то делать с возникшей ситуацией. И срочно. Хотя бы перейти на «ты». Веля поднялась на ноги, отряхнула ладошки.

— Извини, я не могла по-другому, — мягко сказала она, подходя к нему, прижалась всем телом, встала на цыпочки и чмокнула в губы.

Этот человек нёс угрозу и у него был алгоритм, согласно которого он собирался действовать. Алгоритм следовало разбить.

Шепан опешил, но не оттолкнул её и не изругал. Тогда Веля через голову сняла свитер и бросила под ноги. Она обняла его снова, взяла обеими руками за лицо и поцеловала по-настоящему, глубоко засовывая в рот язык. Он еле ощутимо вздрогнул и ответил. И обнял её здоровой рукой.

— Ты мне всегда нравился, — шепнула она в приоткрытые губы Шепану и ещё раз его поцеловала, руками оглаживая колючий подбородок, шею и грудь.

Лгать легко, особенно, когда ты хочешь, чтоб тебе поверили. И если человек, которому ты лжёшь, хочет верить. Этот, кажется, хотел, он обнял её крепче и положил руку на грудь. А у Вели был ещё один нож. Она опустила левую руку вниз, дёрнула запястьем — таранька прыгнула в ладонь.

— Да что ты говоришь! — со злостью сказал Шепан, его рука стиснула запястье с такой силой, что пальцы разжались и нож выпал. — А я и не заметил!

Он сгрёб её в охапку и так сдавил, что из горла у Вели вырвался то ли всхлип, то ли свист, а потом нажал на плечи, заставляя опуститься на колени.

— Давай, высочество, становись на четыре точки. Считай, ты меня уговорила.

И стал расстёгиваться.