Аксель и Герда переглянулись. В других обстоятельствах этот момент доставил бы ему радость. Впервые Герда смотрела на него как союзник и делала это — что особенно важно! — по собственной воле. Однако ситуация не располагала к радости. Надо сделать так, чтобы Алиса узнала все до того, как Халина позвонит снова, а Алиса случайно снимет трубку. Если упомянуть о письмах, то придется признать, что Аксель скрывал от жены правду, и вполне вероятно, Алиса захочет эти письма прочитать. Она ведь прекрасно знает, что он ничего не выбрасывает.
— Алиса, нам нужно поговорить. Может, в библиотеке?
Обсуждать эту историю на кухне в присутствии Герды он не хотел. Возможно, ему придется сообщать какие-нибудь детали, которые Герда воспримет как ложь. Алиса уловила в голосе мужа серьезные нотки.
— С Яном-Эриком ничего не случилось?
— Нет-нет. Ничего страшного, просто я хотел кое-что тебе сказать.
Прихватив стакан, она пошла первой. Аксель посмотрел на Герду, но та уже занялась другим — убирала в холодильник кувшин с соком, оставленный Алисой на столе.
— Речь о женщине, о которой рассказывал Торгни. Халине, или как там ее.
— И что?
Алиса смотрела на него внимательно. С прямой спиной, закинув ногу за ногу, она сидела в библиотеке в одном из двух кресел для чтения. Сам Рагнерфельдт занял второе кресло, неожиданно поразившись тому, как давно они сидели здесь вместе в последний раз. Покупая эти кресла, они поддались тому же порыву, который заставил их купить дом. Мебель ручной работы, безумно дорогая. Воплощенная мечта. Библиотеку они обустроили в первую очередь. Предполагалось, что она станет сердцем их дома. В этих креслах они будут сидеть по вечерам и вести глубокомысленные беседы. Но подлокотники истерлись под чужими локтями, а разговоры безвозвратно иссякли.
— В последнее время от нее приходили письма. Я не говорил тебе, потому что не хотел тебя тревожить.
— Какие письма?
— Я их не читал — выбрасывал, не открывая.
Стакан с соком, который она подносила ко рту, остановился на полпути.
— Правда? Ты выбрасывал письма, которые получал?
В голосе ни намека на веру, но он твердо решил стоять на своем. Он действительно их не читал.
— Да.
Она сделала глоток и отставила стакан в сторону.
— Вот как. А что говорит Торгни? Ему, наверное, известно, пьет она свои лекарства или нет. Он же говорил, что ей это необходимо.
— Я с ним не разговаривал.
— А почему?