Скоро Рагнерфельдту придется объясняться с женой. Настаивать на увольнении Герды и на том, что им следует продать дом, подыскав что-нибудь поменьше.

И разговор этот его отнюдь не радовал.

Тут зазвонил телефон. Один-два звонка, потом тишина. Аксель посмотрел на часы. Наверное, снова из банка. Через минуту звонок раздался снова, он раздраженно отодвинул стул и встал из-за стола. Интересоваться телефонными звонками положено в четыре часа, а сейчас еще только три, но неизвестность выводила его из себя.

Герда еще говорила по телефону, когда он появился на кухне. Она стояла спиной к двери и не заметила, как он вошел, что позволило ему услышать окончание разговора.

— Я могу передать ваше сообщение, но беспокоить его сейчас я, к сожалению, не могу, поскольку он работает… Нет, к сожалению, это невозможно.

Несколько секунд молчания, после чего Герда неоднократно пыталась перебить чью-то речь словом «нет». Если это из банка, то такая настойчивость должна вызывать серьезную тревогу.

— К сожалению, с ним встретиться нельзя. Оставьте, пожалуйста, номер телефона, и он вам перезвонит… В таком случае перезвоните сами. Да. Нет, нельзя. Этого я, к сожалению, не знаю. Я передам, что вы звонили. До свидания.

Повесив трубку, Герда глубоко вздохнула. Записала что-то в блокноте и отложила ручку в сторону:

— Кто это был?

Она вздрогнула и оглянулась.

— Я думаю, это та женщина. Она не представилась, но она спрашивала и вас, и госпожу. Телефона у нее нет, поэтому номер она не оставила.

— Она спрашивала Алису?

Герда кивнула. Значит, не банк, но новая неприятность. Разве можно в таких условиях что-нибудь написать?

Со злополучного визита Торгни прошло четыре месяца. Письма от Халины приходили регулярно, но помимо этого ничего не было. Торгни не звонил, и Аксель был благодарен ему за молчание.

— Как она разговаривала?

Герда немного подумала.

— Она злилась, если не сказать больше. Спросила у меня, прочитали ли вы ее письма.

Оба замолчали и посмотрели в сторону лестницы, откуда послышались шаги Алисы. Она по-прежнему ничего не знала о ежедневных посланиях и ни о Торгни, ни о помешавшейся от любви женщине не спрашивала. Войдя в кухню, Алиса равнодушно взглянула на них и направилась к холодильнику. В кои-то веки на ней была нормальная одежда, а не домашний халат.

— У нас, как всегда, веселье бьет через край. Кто-то умер или это обычная вечерняя меланхолия?

Взяв кувшин, Алиса подошла к шкафу, достала стакан.