Несмотря на все остатки здравого смысла в моем теле, я сократила расстояние с мужчиной, которого называют диким.

— Я могла бы пойти туда и посмотреть, отдадут ли они ее.

Он сузил глаза, изучая меня.

— И за каким хером тебе это делать?

Черт его знает.

— Это мой участок, я не буду сидеть сложа руки, когда арендаторы издеваются над животными.

— Никаких копов?

— Позволь мне сначала поговорить со Скоттами.

— Если это не сработает…

— Если это не сработает, ты сделаешь все, что должен, а я сделаю все, что должна.

Опасный. Каждая клеточка его тела кричала об опасности.

— Если ты издеваешься надо мной…

— Я просто делаю свою работу. — Но это не так. Это не было моей работой.

Утвердительно хмыкнув, он отошел, бросив сумку на землю и заняв позицию у двери гаража. Его взгляд обжигал мне спину, когда я направилась к первому зданию. Я шла медленно, высоко подняв плечи в попытке передать уверенность, которой не чувствовала. Мысли гудели. Я была вне регламента, все правила беспечно отброшены, и ради чего? Чтобы помочь осужденному? Бандиту? Каллуму гребаному Джексону?

Чтобы помочь собаке. Собака в беде.

Я повторяла эту мысль словно мантру. Мне это чертовски нужно.

Лифт вонял мочой и бедностью: грязное, шаткое сооружение, которое знавало лучшие дни, как и все остальное здание. Я старалась дышать неглубоко, боясь вдохнуть больше зловония, чем это было необходимо. Общий коридор был не намного лучше, заваленный пивными банками и целым морем окурков. Четырнадцатая квартира располагалась в самом конце. Дверь была побита кулаками, липкая красная краска облупилась по краям. Изнутри доносилась музыка, такая громкая, что потребовалось три раза постучать, прежде чем она затихла.

Маленькие глазки Джанин Скотт смотрели в щель. Они сузились, когда она поняла, что это я, взгляд был полон чистого презрения.

— Я уже убавила звук!

— Я здесь не из-за музыки, — сказала я. — Могу я войти?