— Потому что ты изменился. Но я признаю, что, возможно, слегка перегнула палку. И сожалею, что так случилось с Морок. Я не желала ей зла.

Теодор испытующе смотрел на Риннон, пытаясь оценить степень ее искренности, но лицо демоницы было непроницаемо, как и его собственное до недавнего времени. Кажется, он действительно несколько утратил контроль над своими эмоциями… Но ему вновь и вновь вспоминалась Морок, сидящая на больничной койке, поникшая, безразличная, с погасшим взглядом когда-то таких живых глаз — и сердце его, всегда бесстрастное, непривычно сжималось в груди.

— Что ж, надеюсь, ты будешь использовать ее силу достойным образом, — наконец, сказал он обманчиво спокойным тоном. — И отныне начнешь согласовывать со мной все свои действия.

— Разумеется. Хочешь взглянуть на Проводника? Он тут, в подвале…

— Пожалуй, в другой раз. Мне пора.

Риннон кивнула — несколько разочарованно — и он, развернувшись, направился к двери, за которой обнаружил Танка, подпирающего спиной противоположную стену коридора. Неизменный молчаливый телохранитель Риннон, ее верный, хоть и туповатый пес. Теодор, проходя мимо, не удостоил его даже взглядом. Холодная злость все еще кипела в его венах, смешанная с горечью, оставшейся после ухода Кассандры, и в голову ему вдруг пришла неожиданная мысль — что, если спуститься в подвал и прикончить этого Проводника, Алекса, разом избавившись от угрозы в его лице? Тот Теодор, что был отчаянно влюблен в Кассандру, мысль одобрил, но второй, рациональный и жесткий, которого так ценила Риннон, воспротивился ей — и победил. Слишком многое стояло на кону, и Алекс еще мог им пригодиться. А Кассандра… она исполнит свое предназначение в любом случае, сама или через Риннон. Как бы ни было ему больно ее терять.

Впрочем, у него еще оставалось время ее переубедить. Вот только это означало, что ему придется раскрыть Кассандре все карты — рассказать ей о плане Риннон и о Проводнике. Но выбора у него не было. Да и у нее, собственно, тоже…

Сев в машину, Теодор откинулся на спинку сиденья, закрыл на минуту глаза, приводя свои мысли и чувства в порядок. Перед его мысленным взором помимо воли возникла Кассандра, ее ладное обнаженное тело, рассыпавшиеся по подушке волосы… Он помнил ее запах, вкус ее мягких податливых губ, гладкость ее кожи под его руками так отчетливо, словно занимался с ней любовью лишь пару мгновений назад, и эти воспоминания сводили его с ума. Теодор думал, что знает все о влюбленности и страсти — но оказалось, что за эти годы он попросту не встретил женщину, способную разбудить его настоящего… Но почему этой женщиной оказалась Кассандра, почему он должен сделать выбор между ней и целью всей своей жизни?

И что он в итоге выберет?

Вернувшись, Дар застал Кассандру сидящей на полу и укладывающей их с Асмодеем вещи в большие спортивные сумки. И, хотя это было вполне ожидаемо — не могла же она жить у него вечно — все равно растерялся, разом забыв о лишь недавно обуревавшей его злости.

— Возвращаешься к себе? — констатировал он очевидное, стараясь придать своему голосу как можно более равнодушный тон.

Кассандра, не отрываясь от своего занятия, кивнула.

— Уверена, что так будет лучше?

— Нет, но дальше я должна справляться сама. Мы оставили тебе завтрак на столе, — добавила она невпопад, подняв на него явно заплаканные глаза, и он едва удержался, чтобы не броситься к ней.

— Кэс…

— Не надо, Дар. Не отговаривай меня. Ты же видишь, я сама запуталась в своей жизни — а ты мне слишком дорог, чтобы втягивать тебя во все это. К тому же, я приняла решение уехать из Валкасии, так что…

— Послушай, — Дар все же шагнул к ней, опустился рядом на пол. — Мы можем уехать вместе, Кэс. С моими способностями мы можем выбрать любую точку мира — и менять место жительства хоть каждый день. Хочешь, отправимся на Бора-Бора, или в Швейцарию, или куда-нибудь в горы Исландии — куда угодно, где мы сможем затеряться и начать новую жизнь. Сбережений у меня достаточно. Нас никогда не найдут, и ты будешь в безопасности, как и весь мир — ведь некому будет открыть Разлом…

— А моя тетя? — пробормотала, явно ошеломленная его речью, Кассандра.

— Твою тетю и Асмодея мы, само собой, возьмем с собой.

— Почему ты мне это предлагаешь? Почему готов бросить все, отправиться со мной невесть куда, подвергать себя опасности? Да еще и после того, как я… — она запнулась, подбирая слова, — …обидела тебя?