– Так, так, так, – протянул один из злодеев, любуясь Машкой с улыбкой, предвещающей придорожной труженице скорый и обильный заработок. – И кто это у нас тут?

Второй подошел ближе и вдруг звонко шлепнул ладонью по Машкиной попке. Та игриво взвизгнула. Лежащий рядом с Центом Владик побурел от ревности. Опасаясь, как бы Отелло не выкинул какую-нибудь глупость, Цент продемонстрировал ему красноречивую пантомиму – показал кулак, еще кулак, опять кулак, снова кулак. Владик все понял очень хорошо. Четыре удара таким кулаком, это гарантированная смерть, а уж свою жизнь он ценил куда больше, чем какую-то Машку.

– Что ты тут делаешь? – спросил тот из злодеев, что уже успел пощупать товар и, похоже, остался доволен.

– Мальчики, хотите развлечься? – предложила Машка.

– Да! – выдохнули оба почти хором.

Цент просиял – план пока что работал безупречно. Беспроигрышная ставка была сделана на хроническую сексуальную неудовлетворенность людей служивых. Цент не понаслышке знал, что это такое. Сам, в свое время, два года провел без женской ласки, если не считать единственного эпизода, нарушившего это неоправданно долгое воздержание. Да и эпизод был такой, что о нем до сих пор вспоминать было жутко. Потому что та повариха была ну такая страшная, ну такая жуткая, а зубы у нее были такие лошадиные, что после нее Цент вообще перестал чего-либо бояться. Лишь полтора года жития в святости могли заставить Цента влезть на этот ужас пола женского. Еще тогда, на службе, он поражался и возмущался заведенному в армии порядку, когда здоровых молодых кобелей силой лишали главной радости в жизни, ее, можно так сказать, смысла. Возможно, по замыслу командования, это должно было укрепить силу защитников отечества, их боевой дух, стойкость там, еще что-нибудь. На деле же выходило обратное: стражи земель русских неустанно думали о бабах, в силу чего думать о защите отечества и иных возвышенных вещах было уже некогда и нечем. Вот и бойцов Последнего ордена содержали, похоже, в тех же античеловеческих условиях.

Машка действовала строго по инструкции. Цент запретил ей просить за интимные услуги деньги. Вместо этого посоветовал брать еду. Девушка не забыла вводный инструктаж, и тут же заявила, что готова обрушить доблестных воинов в пучину блаженства хоть по одному, хоть всех разом всего-то за возможность сытно покушать плюс кое-что про запас. Задирать слишком высокую цену Цент ей запретил, опасаясь, как бы злодеи, пожадничав, не попытались воспользоваться Машкой бесплатно путем применения силы.

– Эй, Саня, тащи пайки, – крикнул один из злодеев оставшемуся в машине товарищу. Цент еще удивился, что он не вылез наружу с остальными, но когда тот наконец-то показался из салона с картонной коробкой в руках, все стало ясно. Ибо был он ну один в один Владик. Даже очки присутствовали.

– Ребята, вы чего? – заныл очкарик. – Это запрещено. Нельзя контактировать с выжившими.

– Не хочешь, не контактируй, – пожал плечами один из его сослуживцев, отбирая коробку с пайками. – Можешь продолжать ладони мозолить. А я в монахи не записывался.

– Но если командование узнает….

– А ты сделай так, чтобы не узнало! Иначе может произойти несчастный случай. Понял?

Очкарик втянул голову в плечи и поплелся обратно к машине. Его товарищи, не торгуясь, вручили Машке коробку. Та и здесь повела себя великолепно – открыла, пересчитала пайки, даже разорвала один из пакетов и съела содержимое. Владик, наблюдающий за возлюбленной, глотал голодные слюни. Теперь он жалел, что Цент не сделал приманкой его. По крайней мере, он бы хоть что-то съел.

– Хорошо, – сказала Машка, принимаясь за второй паек. – Я согласная. Как хотите, по одному и все сразу?

– Ну, чего все-то, – засмущался один из злодеев. – Мы же не бездуховные западные извращенцы, чтобы свальным грехом заниматься. В порядке очереди, я думаю.

– И кто первый?

Вопрос оказался с подвохом. Минут пять страждущие половых свершений недруги выясняли очередность. Дело едва не дошло до поножовщины. Цент уже начал надеяться, что злодеи сами себя перебьют, но те в итоге решили бросить жребий. Победитель, радостно сияя, тут же схватил Машку за руку и потащил в кусты.

– Нет, пойдем туда, – потребовала Машка, заманивая фашиста в партизанскую засаду. – Там травка мягче.

– Пойдем! – не стал спорить клиент.

В кустах, пропустив процедуру предварительных ласк, злодей сразу попытался перейти к делу. Навалился на Машку, задрал той юбку, стал суетливо стаскивать с себя штаны, но не суждено ему было дожить до оргазма. Цент уже был рядом, в руках у него оказалась прочная капроновая веревка. Ловким движением он набросил ее на шею полового гиганта, и сдавил с такой силой, что та, прорезав кожу, глубоко погрузилась в шею жертвы. Машка торопливо вылезла из-под несостоявшегося партнера и уже со стороны наблюдала за тем, как Цент доводит дело до конца.