Тут Цент глянул на прилавок, увидел кушанья, и потерял интерес ко всему.

Весь день посвятили отдыху. Цент отъедался и отпивался, Машка и Владик сидели в разных углах и дулись друг на друга. Потом Машке показалось, что дуться голодной неинтересно, и она попыталась завладеть кусочком колбасы. И завладела бы, бессовестная, кабы Цент не углядел. Но бог не попустил, и вопиющая попытка покушения на святыню была решительным образом пресечена. Цент с такой яростью бросился спасать колбасу, что едва прилавок не опрокинул. Владик испуганно заскулил в своем углу, Машка, успевшая частично погрузить колбасу в рот, едва не осталась без зубов. Цент вырвал лакомство из рук богохульницы, а на саму наорал как страдающий       комплексом неполноценности начальник на подчиненного.

– Я покушать хотела, – всхлипывая, оправдывалась Машка.

– Покушать? – бушевал Цент. – Что, на всем белом свете кроме колбасы и покушать уже нечего? Глянь, какое изобилие! Вон рис, макароны, гречка, еще какая-то дрянь, манка что ли…. Какого же лешего ты руки сразу к колбасе тянешь?

– Да ведь все это еще сварить надо… – заметила Машка.

– Вот и свари. И сама покушаешь, и очкарика покормишь, да и я, возможно, горячего похлебаю. А вот на колбасу, друзья, давайте не налегать. Я где-то читал, что от колбасы стареют. Вам оно надо?

Машка грустно вздохнула, и попыталась подкормиться пряниками. Цент как это увидел, так у него аж в глазах померкло.

– Брось! Не ешь! – закричал он. – Да ты в своем ли уме? Какие пряники? Тебе категорически нельзя мучного. С него разнесет – оглянуться не успеешь, потом кто тебя, толстозадую, замуж возьмет?

– Да я чуть-чуть….

– С этого все и начинается. Я чуть-чуть, я немножко, я кусочек, а потом глядь – целлюлита полтора центнера. Сама о себе не думаешь, я подумаю. Не позволю тебе растолстеть до безобразия, не дам пряники кушать.

После этого Машка пыталась скушать сушку, сухарик, мясные и рыбные консервы, конфеты, шоколад – ничего-то у нее не вышло. За каким бы продуктом ни тянулась ее рука, он тут же объявлялся Центом вредным и запрещался к употреблению. В итоге Машка поняла, что единственный способ перекусить, это как-нибудь приготовить рис или макароны, ибо на них табу Цента не распространялось. Чисто теоритически сварить оные продукты Машка могла, но только при условии наличия газовой плиты, воды, кастрюли и строгого контроля в лице мамы.

– На чем же готовить? – озадачилась она. – И в чем?

– Костер разведи снаружи, – присоветовал Цент, пряча в большие сумки все самое вкусное. Вроде бы объяснил спутникам, что им можно кушать, а что нет, но доверия к Машке и Владику все равно не было. Эти такие, могут и на свое здоровье плюнуть, и на запреты. Только зазевайся, как набросятся, как начнут копченые сардельки живьем глотать.

К растерянно стоящей Машке робко подошел Владик и предложил свою помощь в деле приготовления еды. Девушка охотно приняла ее. После чего Владик, как настоящий мужчина, отправился искать кастрюлю, а Машка занялась чисто женским делом – отбыла на сбор дров. Цент сидел на мешках с колбасой и консервами, недоверчиво косился на развернувших кипучую деятельность спутников, и прикидывал про себя, не является ли вся эта возня просто отвлекающим маневром с целью коварного завладения запретной пищей?

Костер развели перед харчевней. Дым мог привлечь зомби или злодеев из Последнего ордена, но к тому времени уже стало темнеть, и он был не слишком заметен в сумерках. Машке удалось соорудить примитивную печь из нескольких кирпичей и двух кусков арматуры, Владик добыл кастрюлю и наполнил ее водой из бутылок. В дровах недостатка не было – с тыльной стороны закусочной валялись неряшливой кучей старые деревянные поддоны. Машка ломала их, Владик менял воду в кастрюле – первый раз, как выяснилось, налил минералку.

Варили рис. В кипящую воду засыпали продукт, посолили, после чего стали поочередно помешивать и с нетерпением ждать ужина. Есть обоим хотелось до умопомрачения. Объединенные голодом и общим делом, Машка и Владик вскоре забыли старые обиды. Их дружба стала даже крепче, чем прежде. К несчастью для Владика, только дружба, но программист не терял надежды.

Когда рис был почти готов, из харчевни выбрался Цент, с сигаретой в одной руке и с банкой пива в другой.

– Ну, вот, можете же, когда нужда припрет, – ободрительно кивнул он, осмотрев печь и заглянув в кастрюлю.

– Может, к рису немного колбаски бросить, для навару? – попытала счастье Машка.

– Думаю, это лишнее, – не одобрил предложение изверг. – Данный поступок идет вразрез с теорией раздельного питания. И вообще, рис полезно есть без всяких добавок и примесей. В нем много этих самых… ну, разного там всякого полезного. Лопайте, короче, набирайтесь сил.