– Владик ушел от нас! – восторгался Цент, пучимый радостным смехом.

– Я жив! – завопил программист, прибавляя ходу. Ноги уже не держали, измученный стрессами и голодомором организм отказывался бороться за скотскую жизнь. Но Владик бежал вверх по ступеням, к свету и жизни, а на пятки ему наступала тьма и гибель. Он не оглядывался, но точно знал, что у него за спиной – жуткая лавина мертвой плоти, скалящая зубы и тянущая к нему руки.

Цент обернулся, направил луч фонаря вниз, увидел бегущего по эскалатору Владика, и в отчаянии закричал:

– Нет! Только не это!

– Я здесь! – завопил Владик.

– Кто это кричит? Это Владик? – забеспокоилась Машка.

– Нет, тебе показалось, – огорчил ее Цент, толкая девушку в спину. – Шевелись, они наступают. А о Владике забудь. Мир его праху. Он уже видит свет в конце тоннеля… красноватый такой, уже чует жар адского пламени, слышит шипение масла на сковородке.

– Его больше нет? – всхлипнула девушка.

– Взгляни на это с положительной стороны, – предложил ей изверг. – Владик отдал свою жизнь за нас. Он бы не хотел, чтобы мы грустили и плакали. Я уверен, он мечтал бы увидеть нас веселыми и счастливыми. Не подведем же его.

– Я тут! – взывал заживо погребенный, но Цент и Машка уже одолели подъем. Свет фонаря вспыхнул в последний раз, а затем наступила кромешная тьма.

Выход из метро Цент расчистил лопатой, и они с Машкой вывалились наружу. Зомби, разумеется, были тут. Много зомби. И все они, как по команде, тут же пошли на добычу, скаля зубы и рыча. Цент схватил девушку за руку и потащил за собой, а сам вертел головой, высматривая подходящее транспортное средство. Автомобилей было предостаточно, и припаркованных, и брошенных посреди дороги, но Цент не торопился лезть в первую попавшуюся тачку. Понимал, что у них лишь один шанс. Если они ошибутся с выбором автомобиля, то он станет для них братской и сестринской могилой. Мертвецы окружат добычу, и тогда уже не вырваться.

– Они везде! – рыдала Машка, и это было правдой. Зомби напирали со всех сторон, неотвратимо сжимая кольцо. Цент понял, что затягивать с выбором не стоит. Следовало рискнуть.

– Давай вон к той! – скомандовал он, указывая на дорогой внедорожник. Даже на краю гибели Цент не забывал о своем авторитете, и не желал ронять его. Если уж на чем-то и ездить, то на крутой тачке. В крутой тачке, в принципе, и погибнуть не стыдно. А чем помещать свой конкретный организм в какое-нибудь ведро отстой класса, лучше уж самому себя отдать мертвецам на растерзание, ибо жить после такого позора незачем.

Водительская дверь оказалась не заперта. Распахнув ее, Цент увидел мертвеца, что сидел, пристегнутый к креслу ремнями безопасности, и яростно грыз гнилыми зубами обшитый натуральной телячьей кожей руль. Обнаружив поблизости более перспективную еду, автовладелец прекратил портить четырехколесное имущество и попытался отведать Цента. Зря, разумеется, ибо попытка сия непотребная окончилась для него утратой большей и лучшей части зубов. Цент лопатой перерубил ремень безопасности и вытащил обезвреженного мертвеца наружу. Тот упал на четвереньки, но не растерялся, и тут же схватил Машку за ногу. Та завизжала, когда зомби попытался впиться зубами в ее сочную ляжку, да только ничего-то у него, беззубого, не вышло. А тут и Цент подоспел – двинул проказнику черенком лопаты в лоб, добавил с ноги, а завершил предварительные ласки уже наработанным отрубом головы.

– Садись в машину, поехали кататься! – приказал он девушке. Ту не пришлось просить дважды.

Ключ зажигания был в замке. Повернув его, и услыхав шум двигателя, Цент возблагодарил всевышнего. Датчик горючего показывал, что бак заполнен более чем наполовину. Этого было достаточно, чтобы убраться отсюда очень далеко.

– Поехали! – умоляла Машка, нервно ерзая в кресле.

– Подпустим ближе, – зловеще оскалился Цент. – Хочу побольше этих нехристей на колеса намотать. Для чего на этом ведре полный привод, как не для перемалывания большого количества тухлых людей в несвежий фарш?

Желание уйти красиво и по трупам было естественным для Цента, но очень скоро он крепко пожалел о нем. Потому что глаза его узрели нечто невыносимое.

Нагло расталкивая мертвецов и что-то надрывно крича, к машине бежал Владик. Еще был шанс дать газу и умчаться прочь, но тут программиста заметила и Машка. На Цента обрушился взгляд, полный необоснованного негодования.