Жертва нарцисса погружается в пучину депрессии. То есть она может забросить спорт, перестать заходить в соцсети и нормально питаться. Человеку, страдающему от депрессии, нужна постоянная поддержка психолога, а в отдельных случаях медикаментозная терапия, однако зачастую те, кто особенно остро нуждается в помощи, не могут даже заставить себя выйти из дома, не говоря уже о том, чтобы записаться на прием к специалисту и начать лечение.
Хронический стресс будет преследовать бывшую жертву газлайтера еще долгие годы после того, как ей удалось отстоять свое личное пространство. Это может вызвать мигрени, поскольку в таком состоянии у нас постоянно зажаты мышцы плеч и верхней части спины. Кроме того, в результате стресса может развиться мышечная слабость, иногда вплоть до атрофии. Как следствие, нам будет тяжело выполнить даже самые простые упражнения и куда сложнее расслабиться.
Стресс также может усугубить такие респираторные заболевания, как астма. Я как-то наткнулся на статью, в которой упоминалась вероятность неожиданных приступов астмы у тех, кто столкнулся с внезапной смертью близкого человека. Если у жертвы насилия уже есть проблемы с легкими, долгосрочный стресс может их серьезно усугубить.
Возможно, у вас есть знакомые, которым врач рекомендовал побольше отдыхать и вести здоровый образ жизни. Причина заключается в том, что высокий уровень стресса напрямую влияет на сердце и без должного контроля может привести к сердечному приступу. Стресс также может вызвать воспалительные процессы в кровеносной системе, что повышает риск кардиологических заболеваний.
Список побочных эффектов можно продолжать бесконечно. Длительный серьезный стресс мешает работе системы пищеварения, ослабляет иммунитет и даже негативно сказывается на работе кишечника. Поначалу стресс может показаться несущественной проблемой, однако, когда мы на протяжении продолжительного времени находимся под его воздействием, он приводит к серьезным проблемам со здоровьем. А неспособность жертвы отстаивать свои интересы сделает ее целью очередного абьюзера.
У некоторых людей развивается посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР), из-за чего им становится невероятно сложно вернуться к нормальному состоянию и жизни. ПТСР может возникнуть у любого, кто был участником или свидетелем травмирующего события. Такое воздействие может быть и косвенным. Например, если человек вдруг узнает о том, что его родственник умер насильственной смертью, хотя ему всегда говорили обратное, это может привести к внутренней психической травме.
ПТСР у каждого проявляется по-разному. Эмоциональные воспоминания могут вызвать стрессовую реакцию в организме. Людей, которых избивали родители или партнер, могут спровоцировать определенные запахи, звуки или образы: например, они могут испытать боль на месте старых ран, даже если те уже давно зажили. А кто-то из пострадавших покрывается от стресса сыпью, едва только почувствует в воздухе запах одеколона, которым пользовался токсичный бывший романтический партнер.
Невозможно предсказать, как проявится ПТСР, однако, как только это расстройство активизируется, его становится совершенно невозможно игнорировать. ПТСР может преследовать человека еще долгие годы после происшествия. Чтобы справиться с ним, жертве потребуется приложить огромные усилия и пройти серьезный курс лечения.
Помимо ПТСР, депрессии, чувства тревоги, хронического стресса и всего, что им сопутствует, партнер нарцисса-газлайтера также может испытывать целый спектр противоречивых эмоций.
Бывшим жертвам крайне сложно вновь кому-то довериться. И их можно понять, ведь они столкнулись с ситуацией, когда человек, который клялся, что любит, внезапно превратился в их злейшего врага. Пережив подобное, они начинают подозревать любого, кто проявляет к ним хоть малую толику интереса или доброты. Теперь им кажется, что каждый может оказаться искусно замаскированным врагом.
Помимо подозрительности, многие бывшие жертвы испытывают жгучее чувство вины. Одна из участниц исследования призналась, что на полном серьезе корила себя за то, что «не оправдала ожиданий отца».
«Вместо того чтобы обвинить его в том, что он постоянно меняет стандарты, я считала виноватой себя. Даже когда я уже повзрослела и поняла, что это были его безумные игры, я по-прежнему не могла отделаться от этого чувства. Все потому, что я участвовала в этих играх и поощряла его. Я всегда винила во всем себя».
Ее чувство вины в итоге вылилось в крайне низкую самооценку и огромную неуверенность в себе. Она не могла решиться, что купить на ужин, остаться в комнате одной и так далее. Ей пришлось переехать жить к близкой подруге и положиться на ее заботу. К счастью, подруга согласилась и помогла настолько, что она уже могла самостоятельно составлять ежедневный план дел, начала регулярно есть и перестала бояться пробовать что-то новое. Однако это все равно был долгий и изнурительный процесс, поскольку она считала себя ненадежным человеком.
Кроме того, ее постоянно преследовала паранойя. Ей пришлось купить новый телефон, потому что она была уверена, что кто бы ей ни звонил – это на самом деле ее отец.
– Я была уверена, что он вполне может попытаться звонить мне с чужих номеров, и боялась отвечать на телефонные звонки, потому что каждый раз думала, что вместо голоса друга услышу в трубке голос отца. Кроме того, мне пришлось пойти работать в ночную смену, лишь бы не встречаться с отцом (я боялась, что он будет караулить меня возле работы). Понятия не имею, делал ли он хоть что-то из перечисленного, но у меня не было ни малейшего желания это проверять. Я просто пыталась спрятаться от него подальше.
С паранойей столкнулись многие участники моего исследования. Да я и сам пострадал от нее. После того как мы с Кей расстались, я боялся ходить за покупками. Для меня все магазины были ее территорией, даже крохотный круглосуточный мини-маркет под университетской столовой. И даже если ее там не было, это не имело абсолютно никакого значения. Я все равно спиной ощущал ее присутствие, когда хватал пачку чипсов и нес на кассу. Я постоянно оглядывался через плечо. Я был совершенно уверен, что видел Кей.
Кроме того, на протяжении многих лет меня преследовало чувство глубокого разочарования. Я обсуждал эти ощущения с несколькими людьми, в том числе со многими участниками моего исследования. Мы разуверяемся в том, что в состоянии выбрать себе партнера, начинаем сомневаться во всех принятых нами решениях и задаемся вопросом, поймем ли мы хоть когда-нибудь в жизни, что делать. Мы считаем, что из-за нашей недальновидности нас повсюду будут подстерегать неудачи – не только в романтических отношениях, но и вообще везде.
Все это подводит меня к еще одной насущной проблеме: синдрому предательства (СП). Это физическое проявление гнева, депрессии и чувства утраты, которое возникает даже после того, как вы уже разорвали токсичные отношения.
СП может принимать самые разные формы. На фоне СП у бывшей жертвы могут возникнуть проблемы со сном, ощущаться нехватка энергии, наблюдаться постоянные перепады настроения.