– Своди меня сегодня куда-нибудь, – заявила она. – Мне нужно развеяться.

– Если честно, у меня нет денег… – сказал я, снова окинув взглядом свой нелепый наряд.

На мне был модный свитер с дырками и узкие джинсы, в которых было ужасно неудобно сидеть – они были просто невероятно тесными!

Кей фыркнула в ответ на мои слова и, смерив меня оценивающим взглядом, заметила:

– Знаешь, если у тебя вечно нет денег… и ты не можешь позволить себе подобную одежду, носи что-нибудь попроще.

У меня просто челюсть отвисла. Я же купил эти дурацкие шмотки как раз из-за нее и ее требований поработать над своим стилем. Я попытался напомнить ей, как неделю назад мы поругались, потому что я якобы неряшливо одеваюсь. Но она лишь отмахнулась от меня и процедила, закатив глаза:

– Я такого не говорила!

И даже после этого я продолжил защищать Кей перед каждым, кто смел намекнуть, что с тех пор, как мы начали встречаться, я постоянно на мели. Я тут же пускался в привычные объяснения:

– Слушай, она берет меня с собой на всякие мероприятия. Мы постоянно общаемся с кучей людей! Благодаря этому у меня будет отличная работа и сотни состоятельных клиентов, когда я закончу колледж. Я ее люблю!

И так далее и тому подобное.

Наверняка вы и сами уже догадались, как в дальнейшем развивались наши с Кей отношения. Она требовала все больше, и все мои усилия абсолютно ни к чему не приводили. К тому моменту, как мы расстались, я превысил свой кредит в банке, выкрасил волосы в синий цвет, носил дурацкую стрижку, которая мне совершенно не нравилась, и похудел почти на пять килограммов, поскольку постоянно пребывал в стрессе и мне банально не хватало денег на еду.

После того как краска смылась, я устроился на подработку в лабораторию при колледже и свежим взглядом окинул произошедшее. Все мои знакомые пытались спокойно и вежливо поговорить со мной о наших с Кей отношениях, и только я бурно на все реагировал и злился. Я отвергал их доброту с таким же упорством, с каким Кей отрицала любые доказательства того, что обидела меня.

Другие жертвы, с которыми я столкнулся за годы, пока работал над своим исследованием, признавались в аналогичном опыте. Одна женщина рассказывала, как, учась в школе, все время пыталась выгораживать отца, когда тот начинал орать на родителей других детей.

– Чего я только не говорила в его оправдание: что он был жертвой совершенно неконтролируемой матери, что всю предыдущую неделю болел, что он не понял, в чем дело, и думал, что это что-то личное. Я перепробовала абсолютно все. Я готова была пойти на что угодно, лишь бы не признавать, что мой отец закатывал скандалы всюду, где только не появлялся, просто потому что был скандалистом.

Хуже всего, что после каждой такой отвратительной перепалки он ощущал себя триумфатором. Казалось, только ради этого он и жил! Но если кто-то обвинял его в том, что он разжигает ссоры, отец просто прекращал общаться с этим человеком. Считая себя жертвой злостной клеветы, он никогда не прощал тех, кто посмел ему возразить. По его мнению, все вокруг пытались подорвать его авторитет и стремились унизить. Ему даже на секунду не приходила мысль, что не помешало бы все это прекратить.

Я по лицу видела, что он совершенно не приемлет ни малейшей критики в свой адрес. Он со всеми ругался, чтобы не дай бог его не посчитали слабаком.

Одна учительница предложила мне помощь. Однажды она отвела меня в сторонку и спросила, не нужно ли пригласить к нам домой кого-нибудь, кто мог бы поговорить с отцом о его поведении. Я отрицательно покачала головой, и она оставила меня в покое. Разумеется, я не стала рассказывать об этом отцу. Иначе он тут же пошел бы в школу и потребовал, чтобы эту учительницу уволили.

Такие постоянные попытки оправдать тех, кого мы любим, несмотря на их неизменно ужасное поведение, могут изматывать нас год за годом. Ситуация будет постепенно ухудшаться, и в конце концов все может докатиться до следующей фазы – фазы депрессии.