– Защити Этель. – Окоченевшая рука матери с треском поднялась и выгнулась, указывая в сторону бегущего разлома.
– Я пытаюсь! Я и так живу ради Этель! Она – все, что у меня есть!
Последние слова сорвались с губ вместе с каплями крови. Соленая влага окропила губы, стекала по подбородку. Ронду заколотило, а ощущение, что ее вновь выворачивают наизнанку, стало невыносимым. Она схватилась одной рукой за горло, другую прижала к ребрам, под которыми тяжело билось сердце.
Она знала слишком мало, но все равно понимала – ее время утекает, как вода сквозь пальцы.
Ронда попятилась. Прочь от тела матери, от яркого разлома и неизвестности. Это все неправда. Этель здесь нет. Но вот Ронда обернулась, и ее желание сбежать рассыпалось пеплом.
Посреди океана бескрайней мглы горел перевернутый автомобиль. Из водительского окна висела рука отца. Сквозь разбитое стекло виднелось его лицо, красное от крови. В тишине трещал огонь, а потом послышались всхлипы. Они становились громче и вскоре перешли в отчаянный детский крик:
– Помогите!
Сколько раз Ронда переживала этот момент из прошлого в своих мыслях? Достаточно, чтобы он сожрал ее душу и заполнил собой оставшуюся в груди пустоту. Он поселился в голове упертым сорняком и рос, проникая все глубже. Чувство вины за ошибку сточило Ронду настолько, что вся ее жизнь теперь крутилась вокруг одного этого воспоминания.
Она мечтала о том, как вернется в прошлое и все исправит. Но вот вырванное воспоминание ожило, а Ронда все так же не может шевельнуться.
– Слабачка, – ее голос прозвучал тихим звоном. Ронда даже не заметила, как это произнесла, и зажала рот рукой.
Легкий ветер прополз у ее ног. Осколки стекла, что стелились под подошвами, вдруг зашевелились, точно опавшие сухие листья. Они начали стягиваться к машине, кружить вокруг нее. И тогда голос зазвучал вновь:
– Ты не способна защитить Этель. Я займу твое место.
Ронда вдавила ладонь в губы с такой силой, что заболели зубы. Она точно знала, что не произнесла ни слова. Но голос определенно звучал извне.
Этель продолжала плакать, запертая в горящей машине. Сосредоточившись на голосе сестры, Ронда будто пришла в себя ото сна. Она метнулась к автомобилю, мысленно уже представляя, как откроет дверь и спасет Этель. Но едва она приблизилась к машине, что-то вонзилось ей в бок.
Ронда захрипела и осела на землю. Из живота и рта текла кровь, перед глазами поплыло от боли и слез.
– Ты делаешь недостаточно, чтобы защитить ее. Ты можешь лучше. Ты слаба.
Собственный голос, спокойный и сухой, как выжженная земля, пугал до дрожи. Ронда услышала, как кто-то подходит к машине, и только это заставило ее перебороть себя и открыть глаза.
– Не трогай Этель! – прорычала она прежде, чем встретилась взглядами… с собой.
Эта другая Ронда была ее точной копией с одним лишь отличием – она состояла из осколков стекла. Их было столько, что тело лишилось всякой прозрачности. Красные от крови осколки образовали глаза и волосы, что жутко шевелились. Каждое движение этого существа, изображавшего Ронду, сопровождалось скрипом и скрежетом.
Ронда молча наблюдала за собой же и не могла избавиться от мысли, что, к своему ужасу, она ощущает с этой копией странную связь. Глядя на нее, Ронда не думала «она». Было только «я».