Он не опускал саблю во всех кампаниях Наполеоновских войн — и заслужил репутацию одного из лучших генералов антифранцузской коалиции. При Аустерлице командовал колонной, в которой пребывали со свитами два императора — русский и австрийский. Солдатская молва сохранила тогдашнее восклицание генерала: «Бог Мой! Пуще огня ребята. Государь на вас смотрит!».

В Бородинском сражении генерал командовал правым крылом I армии. Перед сражением Милорадович лично залез на колокольню, чтобы получше рассмотреть французские позиции. Одним из адъютантов Милорадовича в том сражении был Пётр Вяземский, известный поэт. Ему запомнилось, как к ногам лошади Милорадовича упало пушечное ядро, после чего генерал с улыбкой произнес по-французски: «Бог мой! видите, неприятель отдает нам честь».

В разгар битвы французы овладели батареей Раевского и предпринимали постоянные попытки сломить 4-й пехотный корпус, относившийся к войскам Милорадовича. Непосредственно корпусом командовал мужественный генерал Александр Остерман-Толстой. Все попытки французов сломить их ряды заканчивались неудачей. Милорадович в огненной круговерти чувствовал себя отменно. С улыбкой подбадривал соратников. О поведении своего командира его адъютант Фёдор Глинка писал: «В это же время явился на сцену и генерал Милорадович. С необыкновенною быстротою, скача сам впереди, подвел он сильные батареи на картечный выстрел и начал осыпать завоеванный люнет целыми дождями картечи; уцелевшую ж линию оборотил на оси в косвенное положение и унес фланг ее от неприятеля. Наши выгоды в этом пункте восстановились»

Сохранились воспоминания и о человеколюбивых порывах генерала в той великой битве: «В пылу Бородинского сражения Милорадович давал червонцы тем из нижних чинов, которые не убивали пленных, а приводили их живыми».

Затем Кутузов доверил ему арьергард, который сдерживал напор французского наступления, прикрывая отход основных сил русской армии. В осенней кампании Кутузов доверил Милорадовичу самые напряжённые участки сражений. Когда приходилось принимать на себя удар Великой армии — Милорадович командовал арьергардом, когда русские преследовали французов — Милорадович оказывался во главе авангарда. Решающим был вклад его корпуса в стратегическую победу при Малоярославце, в разгром французов под Вязьмой. Сохранилась легенда об одном из тех сражений: «В одном из сражений русский авангард несколько раз нападал на батарею, и всякий раз был опрокинут. Милорадович, чтобы воодушевить солдат, бросил кучу Георгиевских крестов на батарею и закричал: «Собирайте!» Солдаты устремились с криком «ура!» на батарею, взяли ее, а кто жив остался — взял себе измятый в огне Георгиевский крест». Невероятно? Но Милорадович был мастером широкого, эффектного жеста.

Не успели французы покинуть пределы России — а император уже поручил Милорадовичу овладеть герцогством Варшавским. Это был важный маневр: нельзя было отдавать Польшу австрийцам. И Милорадович занял Варшаву практически бескровно.

В мае 1813-го, после неудачного для русской армии Бауценского сражения, Милорадович решил судьбу тогдашнего главнокомандующего — Петра Витгенштейна. Он прямо заявил ему: «Беспорядки в армии умножаются ежедневно, все на вас ропщут, благо отечества требует, чтобы назначили на место ваше другого главнокомандующего». Витгенштейн стоически перенёс выволочку, во многом потому, что Милорадович считался более старым генералом: он получил свой последний чин раньше Витгенштейна. Потом, в беседе с императором, Милорадович отказался от предложения самому возглавить армию и предложил в главнокомандующие Барклая. Почему Милорадович в те дни усмирил своё честолюбие? Возможно, считал себя неготовым к столь обременительной ответственности. Но более вероятна другая причина: обстоятельства сложились так, что он стал инициатором отставки Витгенштейна. Милорадович опасался, что его действия будут трактовать как нахрапистый карьеризм.

17 — 18 (29–30) августа 1813 года союзная армия в районе селения Кульм в Богемии в двухдневном сражении разгромила французский 1-й корпус под командованием Доминика Вандама. В том бою потерял руку генерал Остерман-Толстой. Русским частям удалось избежать окружения, а во второй день сражения — наголову разбить корпус Вандама.

Союзные войска в том сражении потеряли около 10 тысяч человек, из них — 7 тысяч русских. Большая часть потерь пришлась на первый день сражения. Значительные потери понесли гвардейцы: Семёновский полк потерял 900 человек убитыми и ранеными, то есть половину списочного состава, Измайловский полк — 551 человека… Вклад гвардии, которой командовал Милорадович, в общую победу был решающим.

Французы потеряли около 5 тысяч убитыми и более 12 тысяч — сдались в плен.

В плен попал и командир корпуса Вандам. В России он пребывал в ссылке в Вятке и вернулся во Францию после отречения Наполеона. На всю жизнь запомнил эту битву император Александр Павлович: это была первая победа русской армии, которую он видел воочию. За стойкость и мужество, проявленные под Кульмом, Михаил Милорадович был удостоен золотого оружия «За храбрость».

В том же 1813-м, после Лейпцигской «битвы народов», в которой Милорадович командовал гвардией, он становится сиятельным графом Российской империи. Вскоре после этого Александр жалует ему, в добавок к титулу, орден Андрея Первозванного, а также редкое почетное право носить солдатский Георгиевский крест: «Носи его, ты друг солдат!». На том и стояла слава удалого Милорадовича. Девизом нового графского рода стали слова «Прямота меня поддерживает». Однако прямодушный генерал не был профаном и в придворных раскладах, хотя, получая щедрые награды, он вел жизнь расточительную и оставался в долгах, как в шелках.

А в армии в это время распевают песню, которую написал Фёдор Глинка — верный соратник и адъютант Милорадовича.

Здесь Милорадович пред строем,

Над нами Бог, победа с ним;

Друзья, мы вихрем за героем Вперед. умрем иль победим!

Легенды ходят о щедрости Милорадовича. Говорят, он мог купить целый рынок: фрукты, овощи, мясо — и угостить армию. Тут не только рисовка, но и военная педагогика. Такие жесты заслуживают доверие солдатства, безоговорочную преданность генералу.

Уличных сражений в исторической части города удалось избежать. Бои — и весьма упорные — шли только в предместьях. И в этих сражениях от Милорадовича зависело многое. Он бросался туда, где было трудно. По воспоминаниям участника тех событий, «Наполеон мог поспешно возвратиться и внезапно загреметь в тылу. Париж, услышав гром его, стал бы защищаться до последней возможности, и тогда союзники, на краю желаний своих, увидели бы себя в положении крайне невыгодном. Одна минута могла дать крутой оборот делам; но генерал граф Барклай-де-Толли сделал решительное соображение, пустил лучшие резервные войска в дело — и дело взяло счастливый ход. Граф Милорадович ввел все гвардии в огонь и управлял движениями оных».

19 (31) марта Александр I триумфально въехал в Париж. В его свите сразу можно было узнать Милорадовича — статного всадника, блистающего орденами.

В Париже он попросил у императора жалованье на три года вперёд и быстро, за несколько недель, спустил его в городе соблазнов. Война закончилась. Великая армия прекратила существование. Милорадович, как один из спасителей Отечества от нашествия двунадесяти языков, мог считать свою миссию выполненной. Его больше не бросали в бой, а пиком политической карьеры бывалого воина стала должность столичного генерал-губернатора. Сначала он с воодушевлением принял это назначение: «Я истреблю воровство так же, как истреблял колонны Нея под Красным!» Но вскоре мирная жизнь, полная интриг, утомила его.