– Как же он ничего не узнал?

– Во-первых, потому, что его тюрьма находилась в одном из погребов «Черного барана», прилегающих к подвалам Брикета; во-вторых, эти два погреба мы так переделали, что их нельзя было узнать под всеми украшениями: обивкой, занавесями, коврами и мебелью. Это место служило логовом Точильщику, когда еще он не знал Пусеты.

– А как же ты открыл сокровище – ведь ты его стащил?

– Именно стащил! – весело отвечал Лебик. – Я же вам сказал, что вы сами указали мне на него, когда болтали у моей кровати на другой день после открытия выхода через печь, уверенные, что я сплю. Вы рассказали вашему другу о встрече с вдовой Брикета. Когда вы упомянули о недолгом найме погребов у галунщика, я внезапно сделал одно простое открытие: там и запрятаны червонцы!

– Я вижу, что ты не ошибся.

– Вот и Точильщик, явившись сюда, нашел, что пташки улетели.

– Он наконец добился признания Сюрко?

– Мы возбудили в сердце нашего добряка страшную ненависть к его жене, уверив, что она хотела избавиться от него и жить со своим возлюбленным. Для подкрепления наших слов мы показали ему прелестную картину: спящих в одной постели голубков. Старина начал бредить мщением, и ему предложили свободу в обмен на сокровище, но он все стоял на своем. В это-то время вы и похитили Пусету. Желание возвратить любимую женщину сделало Точильщика гениальным на выдумки, и он изобрел для Сюрко такие пытки, что старик, чувствуя, что со дня на день может разом лишиться жизни, мщения и золота, решился пожертвовал миллионами, чтоб жить и мстить. Точильщик поспешил сюда, потирая руки… но вместо миллионов нашел своего друга Лебика, готового поквитаться за старые долги.

– Ты хорошо поквитался с ним!

– Сознайтесь, что, не будь я смышленым малым, не видать мне своей доли сокровищ как собственных ушей: этот влюбленный болван собирался отдать вам их за Пусету. Дурака ожидало здесь то же, что и вас. Зайдя сюда, он упал в яму. Но, не успев вылезти из нее, он в ту же секунду был скручен по рукам и ногам и, с кляпом во рту, взвален на мои плечи! Я снес его в отель красотки и привязал под кроватью этой девочки, так что он не мог ни шевельнуться, ни крикнуть. Затем я послал за актрисой в убежище госпожи Сюрко, приглашая ее явиться в отель. Для успеха задумки я подделал почерк Ивона. Когда малютка явилась, я рассказал ей все, от аза до ижицы, – все похождения красавца Леандра. И он, лежа под кроватью, слышал все и не мог двинуть ни лапой, ни языком. А потом я ушел, догадываясь отчасти, что должно было произойдти дальше.

– Пусета умерла от удушения.

– И Точильщик воспользовался тем же удобным случаем; ему пришлось-таки повеселиться, дорогому моему другу, – сказал гигант с улыбкой.

– После смери главаря шайка рассеется.

– Ба!.. Он умер, найдется другой – на его место и с его же именем.

– Ты, может быть?

Лебик с удивлением вытаращил глаза.

– С какой радости? – спросил он. – Теперь, когда я владею миллионами, мне остается только запастись дипломом честного человека. И вот что: я так мало боюсь соскучиться с этим новым ремеслом, что мне пришла в голову мысль…

– Какая?

– Ивон – хитрая штучка, провел-таки Лебика. Да и вы кажетесь мне молодцом, Бог вас умом не обидел. Вы оба нравитесь мне. Вы могли убить меня – и не сделали этого… Я не забываю ни добра, ни зла. Моя бывшая хозяйка была добра ко мне – она ваша сестра, а ваш друг любит ее… Так уезжайте себе спокойно, а я присмотрю за Сюрко.

Гигант, по-видимому, собирался уходить.