– Мне надо идти, – пробормотала она и развернулась.
Но нутром ощутила всю боль, которую причинила мужу.
Когда Лили ушла, Феликс достал из шкафа коньяк и налил полный стакан. Затем одним глотком проглотил жгучую жидкость. Она огнем прокатилась по горлу и ударила в голову. Но боль не исчезла.
Она не солгала. А он – ослепленный любовью глупец, до сих пор верит, что сможет все изменить.
Лили сжимала подушку в объятиях, душила от бессильной злости. Яркая луна светила в окно как наглое око, которое заглядывало в самую ее сущность. Почему жизнь заставляет Лилию причинять другим боль? Она продала свое сердце ради жизни матери и ни разу не пожалела. Но так тяжело хранить молчание. Если бы она могла рассказать ему, если бы он узнал правду, то не смотрел бы на нее с таким отчаянием и обидой.
Она закрыла глаза, но сон не шел. Отказывался дарить хозяйке блаженное забвение на короткие часы. И так каждый раз после разговора с Феликсом. Ее душа – не железная. Она тоже болит. Но эти мучения становятся лишь невыносимее. К ним невозможно привыкнуть.
Натан, Феликс.
Ей стоит сбежать не просто из страны. А заточить себя в камеру-одиночку, чтобы избежать любого контакта с людьми. Или изуродовать себя, и тогда никто больше не влюбится в нее. Абсурдные идеи.
Лилия всхлипнула. Она давно не плакала. Уже и забыла, как слезы щиплют веки, а затем теплыми прикосновениями скатываются по лицу. Ничего не помогало.
Даже открытие, что Кир Маврос оставил послание для потомков, не утешало. Да. Надписи на портрете и кольце связаны, но сейчас у Лили не было ни сил, ни желания, чтобы понять как.
Она натянула на себя одеяло, чтобы скрыться от бледно-голубого диска луны. В спальне царила пугающая тишина, и когда Лили услышала шепот, мурашки заструились по рукам.
– Аврора погибнет… Аврора погибнет! Спаси ее.
Лилия откинула покрывала и увидела в лунном свете силуэт женщины. Она сразу узнала мать Феликса и Авроры. Графиня мерцала в темноте, и сквозь нее просвечивались предметы, словно она собрала последние силы, чтобы явиться к Лили.
– Спаси, – простонала женщина.
– Я делаю все, что могу! – вскрикнула Лилия и встала с кровати. Длинная ночная рубашка белого цвета запуталась в ногах.
– Нет. Не все. Прямо сейчас. Иди и спаси мою дочь, – прошептала графиня и исчезла.
Несколько секунд Лили стояла на месте, пытаясь осмыслить слова духа, а затем сорвалась с места. Босыми ногами она ступала по холодному полу, покрытому тонким ковром. Бежала по путаным коридорам и сама напоминала призрака в белом одеянии, едва ориентируясь в сумраке. Сердце вылетало из груди, голова кружилась. Что-то произошло с Авророй, и если она не поспешит… Словно в тумане, Лили распахнула дверь в комнату девушки и вбежала внутрь. Крик застрял в горле. Как обезумевшая она протянула руку к Авроре, стоящей на подоконнике распахнутого окна. Пеньюар развевался от холодного ветра, который порывами врывался в поместье.