Она берет телефон на случай, если она упадет, застрянет, замерзнет или случится еще что-нибудь ужасное. Чайки кричат и летают вдоль края скалы, на границах своей океанской обители. Шепчут деревья, тесной стеной стоящие у края леса.
Ханна крепко держится за перила. Она спускается вниз, сантиметр за сантиметром. На коже выступает пот. Время идет. Он скоро вернется. Далеко, далеко внизу наступает и отползает океан. Ханна закрывает на мгновение глаза, заставляя себя дышать. Она представляет, как отпускает руку, спотыкается, катится в пропасть, переворачиваясь и, ударяясь о камни,
Она пытается собраться и медленно продвигается к деревянной постройке.
Ханна отпирает дверь. Внутри – слабый аромат благовоний. Чучела птиц смотрят на нее стеклянными глазами. И ласка тоже. Ханна подходит к столу с компьютером, где она нашла фотографии в прошлый раз.
И замирает от шока. На столе разложены новые фотографии, напечатанные Саймоном.
Там Том. И, похоже, Арвен. Они целуются. В иллюминаторе яхты. Яхты Брэдли. Ханна в ужасе. Она снимает фотографии на телефон. Ее отвлекает шум.
Она поднимает взгляд.
Это просто ветер колышет странное украшение, висящее перед окном.
Она делает последний снимок и убирает телефон в карман.
На душе становится легче.
Проблема в Томе. Не в Саймоне.
Когда она запирает дверь в хижину, ее грудь наполняется странным, горячим удовольствием. Маленькая, недобрая часть Ханны хочет показать снимки Лили. Показать всем. Даже просто чтобы отвлечь внимание от себя, от вещей, которые ужасают ее в собственном браке.
И, возможно, так она и поступит.
Лили
Лили сидит рядом с Ханной на пластиковом стуле возле бассейна, наблюдая, как плавают их мальчики.
Запах хлорки, детские крики, всплески воды, тепло и влажность погружают в знакомую обстановку, но сегодня это не расслабляет Лили.
Она наблюдает, как ныряет Мэттью. У него получается все лучше. Он снова вылезает из бассейна, и по маленькому белому телу стекает вода. Воспоминание настигает Лили так сильно и внезапно, что она забывает дышать. Перед ней возникает другой мальчик. Такая же бледная кожа. Тот же возраст. В прошлой жизни. Ее младший брат. И внезапно хлорка начинает пахнуть кровью. В глазах темнеет. Она снова видит зияющие раны. У нее в животе, глубоко-глубоко внутри, зарождается дрожь. Она не вспоминала его так давно. Блокировать воспоминания – ее способ справляться, выживать. Но из-за возраста ее детей они снова пробуждаются в подсознании, пробираясь в ее мир рутины и порядка. И последние пациенты тоже играют свою роль. Их проблемы питают растущее внутри нее чудовище, разжигают ее паранойю.
Да, она может ошибаться по поводу символа на открытке из отеля. Диана может быть права – она выдумывает связи там, где их нет.
Но она не выдумала слова: