Муж моему самоуправству не обрадовался, но ограничился поджатыми губами и обещанием ночью наказать. Насчет последнего ничего против не имела, о чем и сообщила. На что мой коварный соблазнитель пообещал сделать так, чтобы всякие глупости не лезли в очень активную голову его обожаемой женушки.

Признаться, мне его отношение льстило, но на горизонте сейчас вырисовывались слишком большие проблемы, чтобы уделять время только друг другу. Пришедшая в себя мачеха рассказала все, о чем успел ей поведать мой не в меру говорливый отец. Его и так ждала несладкая судьба, а после откровений новой жены вообще мог спокойно заказывать себе гроб. Оказалось, он поспособствовал кончине матери, понемногу ее травил, чтобы было похоже на тяжелую неизлечимую болезнь.

А дальше началась доставка в темницу подозреваемых любовниц, родственников и вообще, казалось бы, случайных людей, оказавшихся замешанными в покушениях на меня и мужа. Я уже сама была готова идти в подвалы и клещами вырывать правду из уст очередных собственных внуков по покойному мужу. Конечно, в пыточную и казематы меня не пустили, но хотя бы приняли мое желание казнить двух самых ретивых любовниц мужа вместе с их сообщниками, чья вина все же была доказана.

Затем нас ждал наплыв гостей, вплоть до иностранных послов. Чего это стоило императорскому дворцу – отдельная история, но на воздух он не взлетел только стараниями моей охраны. Глубоко вздохнув и опустив голову, я с сожалением смотрела на новый список визитеров. Многие дипломаты и министры выразили желание самолично убедиться в венценосности моего мужа. Теперь мне приходилось в срочном порядке устраивать большой прием. А поскольку этим я не занималась ни разу в жизни, то подготовка к торжественному мероприятию превратилась в настоящую пытку.

Дни летели с удвоенной скоростью, особенно когда наконец мы дождались служивых из тайной канцелярии. Вот тогда я и забыла, что такое супруг под боком. Бореальд пропадал буквально с утра до ночи. Расставались мы, когда я еще спала, а встречались глубокой ночью, когда я видела десятый сон.

К приему я готовилась с большим волнением, чем к собственной свадьбе. Официально ее у нас не было, но магические отметки говорили сами за себя. Так что лишних вопросов пока не поступало. Помощи в столь щекотливом деле ждать не приходилось. Матушка Бореальда, хоть и знала, как организовать прием, но делиться со мной секретами не спешила, только намекала, что это мое очередное испытание, и напоминала, что я должна постараться не посрамить честь монаршей семьи.

Раздражение росло в геометрической прогрессии. Закипала я, словно чайник, забытый на плите. Да еще весьма неприятный инцидент произошел за сутки до бала. Мое идеальное платье оказалось испорчено. И кем? Моим собственным мужем. Но незнанию или специально, но тончайший шелк оказался безнадежно испачкан.

А все, собственно, почему? Муж об него руки вытер в ванной. Да, вот так глупо перепутал вечернее платье жены с полотенчиком. А потом стоял и хлопал глазами, смотря на резко побледневшую насыщенную ткань юбки. Вот как? Скажите мне, боги, как можно перепутать платье с полотенцем? Нет, я этого просто не могла пережить.

Истерила я долго и упорно, рыдая над павшим смертью храбрых платьем. Нет, подсознательно-то я понимала, что оно безнадежно испорчено, и даже самые волшебные феи кройки и шитья не исправят мне его за сутки, потому нужно искать другое. Вот только мои нервы уже с трудом выдержали очередное потрясение.

Утешала меня свекровь, которую прислал муж в надежде избежать разборок. Впрочем, как успокаивала? Сидела и читала мне нотации, что истинная жена должна выглядеть кроткой и послушной. Хотя бы делать вид, что во всем слушается мужа, и ни в коем случае не закатывать истерики. А платье нужно выбрать самое роскошное и пышное, чтобы достойно смотреться при гостях рядом со своим венценосным супругом.

Явившийся вечером муж застал поистине восхитительную картину. Я сидела, рыдала и маникюрными ножницами разрезала испорченное бальное платье на запасные лоскутки. Всхлипывая и рыдая, я утирала слезы кружевной отделкой собственного платья. И уже даже икала от подкатывающих к горлу водопада слез.

Бореальд не нашел другого выхода, кроме как притащить за шкирку взволнованного лекаря с его настойками и снадобьями. Тот, осмотрев уже смеющуюся меня, отвел в сторону любимого супруга и что-то тихо стал нашептывать тому на ухо. Пока врач что-то объяснял императору, я грохнулась в обморок. Глубокий и натуральный такой обморок, чисто с впечатлительных пансионок из романов срисованный.

Слуги резво бросились приводить императрицу в чувства. Можно только представить, каково в тот момент пришлось моему дорогому и горячо любимому супругу, у которого и так нервы были донельзя расшатаны, ведь скоро ему предстояло выдержать наплыв многочисленной толпы гостей.

Бедный врач от страха за сохранность своей госпожи даже посинеть успел и пойти алыми пятнами по всему лицу и шее. К собственной чести, в себя я пришла относительно быстро и даже почти сама. Всего лишь влили в меня половину флакончика с зельем приведения в чувство.

Очнувшись, я увидела, как муж широко улыбнулся. Затем он рывком поднял меня с пола и, резко подхватив на руки, закружил по комнате. От такого резкого перехода я даже взвизгнула и прижалась к надежному мужскому плечу, посильнее ухватившись за рубашку.

– Бореальд? – я вопросительно приподняла бровь в немом вопросе.

– Моя хорошая девочка, – муж счастливо расцеловал ничего не понимающую меня.

– Да что такое происходит? – на место истерики постепенно начал приходить гнев.