В зрачках Михаила вспыхнула белоснежная искра. Сергей отшатнулся. Далекие глаза архангела смотрели светом. Страшным и желанным.
— Слушай, а по собственному желанию от тебя никак?.. — спросил ангел.
— А что, хочешь? — усмехнулся Михаил.
— Куда уж теперь… — сглотнул слюну Сергей. Он встряхнул головой. Архангел ответил на его улыбку. — Вообще-то я очень соскучился по работе.
— Ты можешь возобновить ее в любое время, — сказал Михаил.
— Да? Спасибо, это здорово.
— Не за что, я-то тут причем? Это закон неба. Ты, кстати, уже выбрал душу?
— Да, пока торчал девять месяцев в переходной, с половиной душ перезнакомился. Есть у меня на примете одна… У нас возникла взаимная симпатия. Она, по-моему, такая же беспокойная, как и я.
Губы Михаила затеплились.
— Девушка? — спросил он.
— Да. Теперь только девушки, — отозвался Сергей.
Глава 4
Вечерело.
В уголке старшего архангела, переливаясь всеми цветами радуги, плескался фонтан. Сквозь успокаивающий шум воды и тихое общение белок слышалась оживленная беседа. На траве стоял архангел Гавриил, хандра которого улетучилась, как дым от догоревшей спички, перед ним улыбался Сергей, поминутно щурясь и кивая в ответ. За письменным столом устроилась Агнесс. Она была в боевой форме и сосредоточенно работала с бумагами, что-то записывая длинным кремовым пером. Ее ресницы были опущены, а губы мерцали розоватым блеском.
— Скажи мне, Агни, — позвал ее архистратиг вдохновения.
— Да, Габри? — Агнесс подняла бирюзовые глаза.
— Почему ты зовешься первой помощницей архангела Михаила, когда других у него и в помине нет? — спросил Габри.
— Ты же знаешь, что были, — улыбнулась Агнесс.
— Просто на этой работе никто долго не задерживается, — в воздухе прозвучал приятный спокойный голос. Волной тепла в уголок зашел Михаил. — И это понятно: платят мало, работать надо много, больничных и отпусков не предусмотрено, перерыва на обед тоже нет. Вдобавок ко всему начальник зануда. Был бы он хотя бы блондин с голубыми глазами, как вон Сергей, тогда его можно было бы еще потерпеть, а так — просто невыносимо.
— Ты ошибаешься, Михаил, я нестерпим, — отозвался Сергей. — Меня терпит только Вика, и то, по-моему, с большим трудом…