— Да, старше госпожи Инь Юэ разве что легендарный Бао Чжань! Но о нём уже давно ничего не слышно… — продолжают свой разговор старцы.

— Неизвестно даже, жив ли он вообще!

— Конечно жив! Если бы умер — нам бы об этом сообщили!

— Думаю, он умер ещё пару тысяч лет назад, и о нём действительно просто забыли, — качаю головой, слушая их беседу, — возможно, скелет этого божества лежит в какой-то расщелине на краю земли, а эти почтенные старцы продолжают думать, что великий десяти тысячелетний бог Бао Чжань всё ещё хранит ключи от небесного царства.

— Древнейший и впрямь давно не являл себя, — протягивает Синь Шэнь, — но, если вспомнить одну мою знакомую, после трёх тысяч лет существования у высших богов в принципе пропадает желание «являть себя народу».

— Тебе три тысячи двести лет — и ты всё ещё держишься бодрячком! — замечаю на это.

— Я дожил до своего возраста, потому что в своё время выбрал путь политических интриг, а не сражений на поле боя. Быть в курсе всего происходящего… довольно бодрит, — отзывается Синь Шэнь.

— Ты оговариваешь себя: я в курсе, как хорош ты в бою, — не соглашаюсь, — ведь именно ты достал для меня мои алые шелковые ленты, сразившись с древним пауком-шелкопрядом, обитавшем на краю моей долины!

— И целых пятьсот лет после такого же полу-тысячелетнего траура ты занималась боевыми искусствами, отрабатывая приёмы с этими лентами, ставшими грозным оружием в руках молодой Высшей Богини, — кивает Синь Шэнь, припоминая картины из прошлого.

— Да, помнится, по какой-то причине я долго не могла принять свою истинную форму… я абсолютно её игнорировала и все время проводила в тренировках с лентами. К слову, они всё ещё при мне, — приподнимаю широкие рукава и демонстрирую притаившееся до поры до времени живое оружие, обвившее оба предплечья до локтей… — Интересно, а что за траур я тогда носила — и по кому?

Встречаюсь глазами с Синь Шэнем и замечаю, как напрягается его взгляд.

Точно. Я же сама решила не спрашивать о том, что предпочла забыть.

— Не отвечай, — отворачиваюсь от него, — я уже сделала свой выбор.

Моё восхождение до Высшей Богини стоило мне дорого. Пройдя испытание в смертном царстве в возрасте пяти ста лет, я вернулась в Шёлковую Долину и ещё столько же лет провела в глубоком трауре — теперь уже понятия не имею, по кому. Родители боялись, что я и вовсе зачахну, и хотели просить летописца дать мне шанс испить воды из Чаши Забвения, от которой я в своё время отказалась. Но помнить свою жизнь в смертном царстве или нет, ты должен решить сразу по возвращению с испытания.

И когда я вернулась, я решила помнить.

Летописец ничем не мог мне помочь. И тогда Синь Шэнь нашёл в архивах какого-то вымершего клана заклятие, способное стирать память у Высших Богов. Он избавил меня от моей боли и пошёл сразиться с одним из опаснейших священных животных — пауком-шелкопрядом, чтобы добыть для меня его сокровище — волшебные шелковые ленты, которые смогли бы отвлечь меня и завладеть моим вниманием не на одну сотню лет… ведь изучение их свойств, а после — попытка овладеть ими, как оружием, занимала колоссальное количество времени, которым как раз располагала тогда ещё юная Высшая Богиня, лишившаяся памяти о большей части своей жизни…

— Я должна поблагодарить тебя, Синь Шэнь. Ты буквально спас меня тогда, — произношу негромко.

— Ты вспоминаешь о событиях двухтысячелетней давности. Ты меня пугаешь, — отстранённо отзывается лис, отводя взгляд.

— Я просто не хочу быть неблагодарной, — протягиваю.

— Ты неблагодарная, прими это, — отвечает на это Синь Шэнь.