Ехидный фырк прервал мою революционную речь:

– Ишь, как вскинулась! Да. Я не знаю, откуда вы пришли. Чую только, что вы – чужие в этом мире. И вампир твой какой-то не правильный. Обычно от них пахнет кровью и смертью. А от этого и запаха никакого толком нет. – Тут уже фыркнула я. Так ей и надо! Не все же она может знать. Но бабка не обратила на мой бунт никакого внимания. – Да и ты какая-то странная. Силы в тебе много, я чую. Да и мужика ты уже познала. Но почему сила по-прежнему спит, не могу понять.

У меня перед глазами, как наяву, встал странный сон, недавно увиденный мною в номере Миланского отеля: всхлипывающая мама, что-то говорящая о каком-то блоке. Вот только бабке об этом знать не нужно было. Сама разберусь. В попытке скрыть от излишне проницательной старухи свои мысли и чувства, я зачерпнула полную ложку меда и сунула ее в рот. Бабка довольно улыбнулась.

– Не трясись так. Не нужны мне твои тайны. Своих полно. Даже если ты и приняла решение отказаться от ведьминской силы, и решила заделаться вампиркой, это твое дело. Только знай: ведьминский дар – это не только дар. Часто он бывает проклятием. Возможно, что твоя дремлющая сила не сможет помешать тебе уйти из живых и вернуться уже неспящей. А возможно, у твоего кровососа и не получится ничего. Ты должна знать об этом заранее. Если не станешь вампиркой, уходи от него, иди к людям. Тебе обязательно нужно родить. Чтобы было кому в старости помочь с силой. Чтобы не оказалась ты в моем положении: одна посреди леса, никому не нужная…

В словах старухи ясно звучала неизбывная горечь, пробуждая в душе желание помочь невероятной силы. Я поспешила заткнуть этот голос совести и деланно возмутилась:

– Не ваше дело, с кем и как я проживу свою жизнь!

Бабка покладисто согласилась:

– Не мое. Но ты вспомнишь мои слова, когда станешь стареть. А твой кровосос останется таким же молодым красавчиком. И бросит тебя, не желая делить ложе со старухой.

Во мне поднялась слепая ярость:

– Этого не будет никогда! Мы любим друг друга!

Наверное, я была слишком не сдержана. Потому что старая ведьма неожиданно умолкла и даже отшатнулась от меня, что-то рассматривая на мне круглыми от удивления глазами. Знать бы еще что.

Бабка хмыкнула:

– Даже так. Неожиданно. Ну да ладно, не мне спорить с богами.

Я ощутила, как от удивления у меня вытягивается лицо. До этого бабка производила впечатление вменяемого, разумного человека. И вдруг такая ерунда. По спине пробежал озноб. Я дура. Она столько лет прожила в одиночестве, что наверняка у нее крыша поехала. А я так неосмотрительно ее злю. Могу сама же и пострадать от своей же несдержанности. Я снова торопливо запихнула в рот ложку уже опостылевшего меда и запила остатками молока. Надо молчать. А то мне же будет хуже.

На удивление, старуха снова прочувствовала мое состояние:

– Чего переполошилась? Не сделаю я ничего плохого своей сестре-ведьме. Пусть ее кровь и спит. Могу даже помочь. Советом. Если вы и вправду так любите друг друга. Если тебе так дорог вампир, то я подскажу, как его привязать к тебе навечно. Никуда уже не денется.

Я заинтересованно подняла голову.