Где же ты, мой принц?
Позади скрипнула дверь, я оглянулась через плечо: светловолосый молодой парнишка принёс обещанную принцем Мегом еду, на меня не смел подымать глаз, низко поклонился, сгрузил ношу на круглый стеклянный столик, затем поспешил удалиться.
Принюхалась, ароматы блюда источали восхитительные, на что мой полупустой, уже отведавший вина желудок не преминул напомнить о себе утробным воем. Хорошо, что кроме меня в спальне никого не было, сгорела бы от стыда. Присела в кресло, то ещё хранило тепло тела принца, только вот не того, который мне нужен.
Разочарованно вздохнула, и приступила к утолению голода. Хорошо прожаренные ребрышки, наверное свиные, аппетитно похрустывали, и сливочный соус с овощным рагу пришлись мне по вкусу. Пригубила я немного и вина, белого с нежным терпким послевкусием. Наевшись, подобрала к себе ноги, расправила алый шёлк и, обняв одной рукой колени, а в другую взяв бокал с остатком белого, устало привалилась плечом к спинке кресла. Через распахнутое окно следила за редкими белесыми вспышками молний на свинцовом небе, слушала утихающие раскаты грома.
Какое сейчас царило время суток, сказать не могла, всё серое, однотонное, не определишь, но явно наступил следующий после танцев день. И я очень рада, что осталась жива, хоть все другие – и саламандры, и люди верят в обратное.
За ожиданием своего принца не заметила, как задремала, на сей раз мне ничего не снилось. В душе разлилось стойкое спокойствие, я всеми фибрами чувствовала, теперь всё будет хорошо. Более–менее.
…арианна…
Катари…
Я слышала, как меня кто–то зовёт, но почему–то просыпаться не хотелось. Здесь, в небытие, хорошо, спокойно. Никто не беспокоит. Ну, разве что настойчивый зовущий кто–то.
– Катари… Анна, проснись.
Что–то холодное тронуло голое плечо. Я отмахнулась и заёрзала в кресле, крепче зажмурив веки, пытаясь возвратить ускользающее небытие.
Стоп… Холодное!
Мигом разлепила веки, нетерпеливо заморгала, силясь разогнать склонившееся надо мной тёмное размытое пятно. И вот пятно проявилось, представив мне…
– Вы… кто? – хрипло прошептала, отринув от гостя глубже в кресло.
Рядом со мной стоял незнакомый мужчина. Человек. И надо признать, офигенный! Я осмотрела его сверху вниз.
Черты лица строгие, даже аристократичные. В меру толстые брови нависали над смеющимися чёрными глазами, дальше следовал широкий ровный нос, тонкая линия губ, искривлённых в насмешливой полуулыбке, волевой подбородок. Строгое, немного шкодливое в данный миг лицо, обрамляли тёмные, чуть волнистые, перетянутые ремешком на затылке волосы, те аккуратным хвостом свисали на левое плечо. Коричневая рубаха, цвета виски, с расстёгнутыми верхними пуговицами не скрывала мощной шеи и груди мужчины, крепких рук. Рубаху он небрежно заправил в чёрные штаны, а те в сапоги из сыромятной кожи. На узких бедрах в сгустившимся, пока я дремала, мраке поблёскивал кинжал в кожаных ножнах, наглядно говоривший, что с его владельцем связываться лучше не следует.
Хорош владелец–то, другого и не скажешь.
Аполлон терпеливо наслаждался, пока я докончу свой познавательный осмотр, а после, как вновь обратила взгляд на его холеное лицо, нагло поставил ногу – прямо в сапоге! – на подлокотник бархатного кресла, оперся об колено согнутой в локте рукой, второй сцапал прядь моих волос, поднёс к носу и медленно вдохнул аромат. Прикрыл в удовольствии глаза, открыл и не менее хриплым голосом протянул:
– А ты попробуй угадать… кто же я такой?
Я сглотнула, незнакомец находился слишком близко. Не позволительно близко. Его жаркое дыхание щекотало мой висок и щёку, оно пьянило! Я залилась краской, учащенно задышала, отчего моя часто вздымающаяся грудь привлекла внимание мужчины. Тот не преминул нырнуть в совсем не скромный вырез алого – наверное, как и моё лицо сейчас, – платья, ухмыльнулся шире, похоже, понравилось то, что предстало взору. Блин! На мне же нет белья!..