– И как? – попыталась уточнить, пока саламандр разоткровенничался. Зря понадеялась.

– Многого хочешшь знать. Для начала мы находим возможную кандидатку по запаху. Большшего тебе знать не нужно, – Тьер вдруг плотоядно облизнулся. Призывно так щелкнул раздвоенным языком. – Или ты хочешшь попробовать?

Я поперхнулась воздухом. Хорошо, что перестала жевать яблоко. Чтобы я родила саламандрам ребёнка?! Да никогда в жизни!..

– Ещё чего! Я жить хочу, а также вернуться домой! – и поспешила перевести тему, пока принц ящеров не задумался над своим предложением всерьез. – Кстати, а у тебя есть сын?

– Сссын… – игривость Нэрта моментально испарилась. В чёрных глазах вновь сверкнуло отчаяние. – Нет. Мне ещё не довелоссь вссстретить ссвою пару.

– Прости, – искренне посочувствовала, отведя взгляд в пол. Пожалела, что вообще спросила. А ведь могла и догадаться. Наверное поэтому тогда во дворе он так смотрел на убегающих детей. Спросила другое: – А почему рождаются только мальчики? И… почему они сначала выглядят, как обычные человеческие дети?

– Рождённые детёнышши до шшшести–ссеми лет выглядят, как обычные человечесские дети. Вмесссте расстут, развиваютсся, а когда приходит пора, их тела перессстраиваютсся в тела ссаламандр. Процесс довольно неприятный. Дальше их обучают наши учителя. Метаморфозы обусссловлены тем, что их биологическая мать человек. Почему рождаются только ссамцы? Что ж, возможно это наказание Бога Огня. Мы не знаем. А, может, человечессская женщина проссто не ссспоссобна выноссить ссамку, и та гибнет ещщё в утробе. Однако тесссты показали, что ни одной женщщине так и не удалоссь понесссти ссамочку.

– Вы что, препарировали умерших?!..

Ужаснулась, представив, как в той самой лаборатории, на втором уровне, саламандры в белых халатах копаются в телах умерших беременных женщин. Чуть не стошнило! Не сколько от брезгливости – брезгливость по профессии не полагалась! – сколько от жалости к несчастным бедняжкам.

– А каким ещщё сспосссобом нам было досставать ответы? – защищался Тьер, взмахнув рукой в воздухе.

И действительно… Закусила губу. Словно в моём мире патологоанатомы не вскрывают мертвецов, чтобы выяснить причину смерти. Вполне разумно и более–менее гуманно.

– Что ещщё хочешшь знать?

– Арена танцев. Расскажи о ней.

– Из нашшей иссстории ты должна помнить, что изначально на арене проводились танцы в чессть Дня Вессеннего Равноденствия. В праздник сссаламандры закалывали горного козла, приносся того в жертву Богу Огня, и выбирали ссебе пары для заведения потомссства. После катаклизма нашшш подобосстрассстный Оракул приказал приносить в жертву человека.

Дааа. Забудешь о таком. Их Оракул этот давно с катушек съехал, да не заметил!

– По сслучайности после той роковой ночи, женщщины сстали удачно вынашшивать наших детёнышей. Традиция сссохранилась и по ссей день. Предателей, бунтующих и плохо ссправляющщщихся со сссвоей работой рабов заключают под ссстражу. Также любого, кто не угодит королю, коссо взглянет, откажет в ссовокуплении и прочее. Поссле в определённые дни усстраиваются игрищща, где провинившшшийся независсимо в каком он пребывает физичесском и эмоциональном ссоссстоянии танцует несколько раундов. Многие не дотягивают и до второго, умирают от исстощщщения, так и не дождавшшисссь окончания посследних минут в чассах времени. Так и не выиграв долгожданную ссвободу.

– Ваш Оракул проповедует массовое убийство! Это же не честно, выводить на арену ослабленных рабов! – из моих уст потоком лилось негодование. Я с силой сжала кулаки, так, что аж побелели костяшки пальцев. Не желала я принимать этот жестокий мир. Нисколечко!

– Увы, но таковы правила нашшего мира. Танцуй или умри. Танцуй или ссстань жертвой жреца любви.

– Какого ещё… жреца любви? – при упоминании о жреце, образы того сна мгновенно предстали перед глазами.

Я чаще задышала, по спине скользнул холодок. Сердце в груди заколотилось быстро–быстро.