– А чего ты ожидала? Что они предоставят ей теплую ванну и треклятое платье?

С более ядовитым выражением лица стражница оторвалась от камеры Софии и протопала к Ари. Она посмотрела ему в глаза. А, точно. Теперь я вспомнила, что они друг другу не нравились.

– Ешь, – отрезала она и просунула тарелку под дверь его камеры.

– А ты скажи «пожалуйста», – сказала я. – Манеры дорогого стоят, пусть даже ты и предаешь собственный народ.

Она стиснула один из прутьев моей решетки с такой силой, что я почти поверила, будто она может его погнуть.

– Это из-за того, что такие, как ты, развязывают глупые войны, я вынуждена принимать трудные решения.

– Трудные решения. А трудно было, когда твои сподвижники перерезали горло моему другу? Или когда они пытали детей? Ты это зовешь трудным? Я это зову бесхребетностью.

Она была красивой фейри, даже когда ее черты искажались в… чем-то. Едва ли в раскаянии. Потому что если бы предатель был способен чувствовать раскаяние, то, конечно же, он перестал бы предавать, перестал бы мучить тех, кого звал друзьями.

– Если ты просто… остановишь эту войну… – она помедлила, качая головой, – ты предотвратишь столько боли.

– Для кого? Ты что, не понимаешь, что Черный Дворец делает со здешним народом? Их продают, пытают и насилуют. Они уже изрядно страдают. Я не перестану бороться за место, где люди смогут жить настоящей жизнью. А не такой, какую они вынуждены вести в канавах, воруя и убивая. Я не остановлюсь.

– Ты не понимаешь, – сказала она почти с отчаянием. – Чем больше случается войн, чем больше неудач испытывают те, кого он хочет видеть на троне, тем опаснее…

– Уйди, Сага. Никто не хочет выслушивать твои оправдания.

Мое сердце подпрыгнуло, когда из соседней камеры раздался голос Ари. Как он понял, что она здесь?

Сага на пару мгновений закрыла глаза. Когда она вновь их открыла, я готова была поклясться, что их цвет заслоняла пелена слез.

– Тебе стоит поесть. Передай Софии, что я не расскажу о норе тролля, ведущей к принцу.

Я раскрыла рот. Сага уже была на полпути к лестнице, прежде чем я сумела что-то сказать, поборов шок. Она знала, что мы делаем.

– Ты скрываешь! – выкрикнула я ей вслед. – Свои истинные мысли.

Она остановилась и с тяжелой угрюмостью оглянулась через плечо.

– Мы все что-то скрываем, Королева Малин. И я не участвовала в пытках детей или убийстве твоего шпиона. Мне жаль, что ты потеряла друга.

У меня не было на это причин, но я ей поверила.