В ту ночь ко мне пришло осознание и вместе с ним тоска и злость. Я не просила никого меня закидывать в другие времена и земли. Мне не нужно было это приключение — мне его просто навязали. Там у меня осталась семья, возлюбленный, друзья, да и определённый социальный статус, в конце концов. А кем я была здесь? Немой уличной танцовщицей без роду и племени? От всего этого хотелось выть на Луну. Кто посмел забрать меня у моих родных? В своём времени я не была ни великим воином, ни мудрым политиком, ни кем-то особенным. Так зачем я тогда здесь понадобилась? Ведь от меня нет и не будет никакой пользы.
В такие моменты ярость накатывала волнами, душила и застилала глаза красной пеленой. Хотелось кричать и крушить всё что попадается под руку, но сама не зная как, я сдерживалась. Самое странное, что облегчение наступало ночью, после очередного всплеска энергии, когда утихала боль, успокаивалась и я. Днём же я старалась не показывать виду, что со мной, но получалось не всегда. Я напоминала себе натянутую струну, которая была готова в любой момент порваться.
Тогда я с новой силой стала упрашивать Мирту обучить меня языку, но она отказывалась, ссылаясь то на усталость, то на нехватку времени. В какой-то момент я её так допекла своими упрашиваниями, и она рассказала, что это запретил Барон. Мол если я смогу общаться, меня будет сложнее выдать за немую. Я тогда так разозлилась, что чуть не сорвала выступление и не закатила скандал прямо во время концерта. На самом деле, в его причины я не верила, ну или только частично. Барон прекрасно понимал, что я не была рождена уличной актрисой, и как только смогу, обязательно покину их ансамбль, что повлекло бы убытки. А мы с Миртой зарабатывали очень неплохо. А так, без знания языка, я была абсолютно беспомощна и полностью от них зависела. Надо отдать ей должное, потому как девушка не следовала его наставлениям от и до, и кое-чему меня, всё-таки, учила. Но могли мы практиковаться, только наедине во время наших тренировок, а они теперь случались нечасто.
Положа руку на сердце, мне с моими сопровождающими ещё очень повезло. Относились они ко мне хорошо, кормили, одевали, платили, да и в целом заботились. Барон, безусловно, был главным в бродячем театре, но в то же время он не был ни тираном ни деспотом. Да, следил за порядком и требовал выполнения поручений, но никого не мучил и не издевался. Особенно тёплые отношения у меня сложились с Миртой. Несмотря на нашу разницу в возрасте, мы прекрасно понимали друг друга, хотя и не могли в полной мере насладиться разговорами по душам. Её брат и дедушка предпочитали держать дружелюбный нейтралитет. Если первый был слишком скромен и молчалив и предпочитал человеческому общению, музыку, то Галин просто отличался невероятным спокойствием и умиротворенным отношением к жизни. Я была уверена, что в тайне ото всех старичок баловался чем-то не совсем легальным. Одним словом, моя компания была не так уж плоха. Да, не рыцари, да не принцы. Но кто знает где было бы лучше? Эти люди приютили меня, хотя могли спокойно принять за ведьму (особенно за мой наряд), да и просто оставить странную девицу в лесу. За это я была им искренне благодарна, иначе белели бы мои косточки, обглоданные зверями, где-нибудь под кустом, или чернели бы на остатках пепелище. Но если с окружающими меня людьми все было хорошо, то с эпохой всё обстояло намного сложнее.
Начнем с того, что мои спутники не знали грамоты, а соответственно и чисел тоже. Когда же Мирта пыталась объяснить какой шёл год, она использовала слишком образные определения вроде: «Пятый год чёрного волка», — что мне ровным счётом ничего не говорило.
Тогда я решила действовать дедуктивным методом, но и тут всё было не так гладко. Если в начале я была почти уверена, что попала в век так 14-ый — 15-ый, то потом заметила, что многие факты говорили против этого. Во-первых, меня опять же, не сожгли и даже не попытались на первом перекрёстке. (Нет, я об этом никак не жалела, поверьте.) Во-вторых, я вообще за время наших странствий не увидела ни одной церкви или собора, (да и с крестами была напряженка) хотя побывали мы уже во многих деревнях и городах. Кстати о последних — для средневековья их было слишком много, да и были они слишком обустроены. Одни мощённые дороги и банные дома чего стоили. Это явно выбивалось из исторического канона. Хотя, быть может, это дохристианская эпоха Англии, к примеру. А дороги остались еще от Римлян, и камни ещё не успели растащить на последующие церкви. Возможно было и так, но всё равно как-то уж очень цивилизованно. Поэтому в отношении временных рамок я пребывала в полном неведении.
Что же касалось вопросов о том, как я сюда попала, зачем, и уж совсем утопично, как мне отсюда выбраться, то они были покрыты завесой тайны. Хотя, почему-то, у меня была железобетонная уверенность, что здесь я оказалась по воле случая. А коли так, то случай меня отсюда и вызволит…или не вызволит, но я старалась об этом не думать.
После первой недели осознания, и второй недели моего пребывания тут, я всё же сумела усмирить ярость, и ради своего душевного здоровья не хотела ее вновь будить безысходными мыслями. Что до тоски, то она никуда не делась, а просто спряталась. Особенно тяжко приходилось ночью, когда мне до зубного скрежета не хватало моих родных и близких. Мои мысли часто уносились к ним, как они переживают моё отсутствие. Я сильно волновалась за родителей, за сестру и за него. Мне не хватало его света рядом со мной, тёплых слов и объятий, да и просто взгляда его глаз. Днём я гнала эти мысли прочь, да и Мирта с компанией неплохо скрашивали моё изгнание. Я была рада, когда было чем заняться и не оставалось времени на грусть.
Ещё одно обстоятельство говорило против средневековой Европы — мои спутники очень ценили чистоту и личную гигиену. Мы регулярно мылись, стирали одежду и я теперь прекрасно владела клинковой бритвой в женских целях (в одном из городов я все же обзавелась своей собственной). Кроме того, Мирта как-то подарила мне баночку с кремом, объяснив, что у её народа принято, чтобы у женщины были ухоженные руки и лицо. А поэтому и крем и избегание солнечных лучей. Если мы не ехали в кибитке, то всегда закрывали лица платками, а если холодало — руки перчатками, отчего походили на женщин востока. Учитывая, что Мирта была странствующей танцовщицей, меня несколько удивило такое трепетное отношение к коже, но, быть может, они и были с востока, а может и не бродяги вовсе…
День переходил в день, они складывались в недели, и я не заметила, как вот уже больше месяца странствовала со своими попутчиками. По мере того, как мы продвигались всё дальше, менялась и погода. Жара спала, а ночи стали холоднее, да и днём я всё чаще накидывала на плечи подаренный мне тогда Миртой плащ. Говорят, человек привыкает ко всему. Так и я, постепенно адаптировалась к новой для меня кочевой жизни. Нет, она мне не нравилась, но я привыкла и приняла, что пока, здесь у меня ничего другого нет. Нет, я не смирилась и не сдалась, я просто решала проблемы по мере своих сил и возможностей. И тогда случай решил поиграть со мной ещё раз.
8. Побег
В первую неделю второго месяца (так для себя я обозначила отсчет своего прибывания) мы миновали ворота в ещё один городок. Мы с Миртой уже по-привычке сидели в кибитке и, откинув полог обозревали окрестности. Вот тут ни брусчатки ни изысканных вилл и домов не было, и выглядел город более аутентично для Средневековья. Вдоль главной дороги тянулись дома из темного дерева, во дворах сновали куры и козы. Я ещё порадовалась, что погода стояла сухая, иначе грязи было бы по колено. Краем глаза я заметила, что Мирта тоже критически осматривала местность и вид её явно не радовал. Местные жители, встречающиеся на пути, смотрели на нас несколько угрюмо, да и внешне они походили больше на фермеров, чем на городских. Мы с Миртой перекинулись скептическими взглядами. — Не похоже, что нам тут рады. И не думаю, что мы тут много заработаем. — Но если Барон решил ехать через этот город, на то у него были веские причины. Кроме того, как показывала практика, спорить с ним было бесполезно.
Чем дальше мы проезжали, тем сильнее было у меня ощущение Дежа-вю. Почему-то, казалось, что многое тут было мне знакомо. Особенно ярко я это почувствовала, когда мы проехали мимо какой-то таверны. Ее вывеска мне что-то напоминала, как-будто я это где-то уже видела, но вот конкретная мысль постоянно ускользала. Мы добрались до места, напоминающего площадь и стали устраиваться на постой. Барон отправился на поиски градоначальника или командира стражи, чтобы получить разрешения на ночлег и выступление. Галин и Дион распрягали лошадей, а мы с Миртой решили прогуляться.
На поверку, наше первое впечатление о городишке нисколько не улучшилось, а скорее наоборот. Тут не было лавок с изысканными одеждами, украшениями или экзотическими фруктами, люди были хмурые и смотрели на нас с подозрением. Здесь явно не любили чужаков, и меня не покидало ощущение, что за нами наблюдают. Мы уже решили возвращаться обратно к кибитке, как на одной из безлюдных улочек дорогу нам преградили двое стражников. Неопределенного возраста, но явно уже ближе к сорока, в одинаковых потрепанных коричневых униформах и с каким-то сальным выражением глаз — одним словом, они мне сразу не понравились, особенно тот, что остановился напротив меня. У него были редкие рыжие волосы, красное и немного оплывшее лицо, что явно указывало на любовь хозяина к алкоголю, и маленькие водянистые глаза, которыми он в открытую уставился на нас. Было такое ощущение, что он раздевал нас взглядом, (а по-простому в наглую пялился) отчего захотелось плотнее запахнуть плащ. Второй же о чём-то расспрашивал мою спутницу, а она сквозь зубы, но как можно вежливее, отвечала. В моей голове зазвенели тревожные колокольчики, и я тогда впервые была рада своему кинжалу, по привычке, висевшему на поясе. Нет, конечно же мы не победили бы двух взрослых мужчин в открытой конфронтации, но присутствие хоть какого-то оружия в тот момент успокаивало. Я взяла девушку за руку и крепко сжала, давая понять, что надо делать ноги, в ответ Мирта кивнула. Мы попытались уже обойти стражников, как рыжий вдруг схватил меня за локоть и как-то зло посмотрел в глаза. Он стал меня о чём то спрашивать, но из-за его произношения я не поняла ни слова. Благо Мирта не растерялась и что-то буркнув ему в ответ, с силой потянула меня за собой. В следующую секунду, мы почти бежали вдоль по улице, но я спиной чувствовала опасность.
Весь инцидент оставил неприятный осадок в душе, и у меня зародилось нехорошее предчувствие. Однако, когда мы присоединились к остальным на площади, я решила не обращать на это внимание и как можно скорее забыть. Но когда пришло время выступления, я занервничала, причем видимых причин для этого не было. Мы с Миртой всё ещё были в кибитке и переодевались в наши цветастые юбки и блузки: сейчас, когда жара спала, я предпочитала носить свое васильковое платье, а вот танцевать было удобней в цыганском. Движения моей напарницы были немного нервными и резкими. Словно почувствовав мой взгляд, девушка повернулась ко мне и улыбнулась, но вышло натянуто. Выходило, что не у меня одной в этот раз было неспокойно на душе. Время нашего выхода неумолимо приближалось, и в наступающих сумерках мы вышли на площадь.
Чтобы осветить площадку, Галин с Дионом, зажгли несколько факелов, расположив их по периметру. Из-за этого, лица зрителей оказались полностью скрытыми мраком, если только они не стояли прямо у факелов. Но я успела заметить, что вопреки моим ожиданиям, народу собралось достаточно, и удивило так же, что, не смотря на поздний час, среди зрителей было много детей, ну или так мне показалось.
В следующее мгновение заиграла музыка. Мы с Миртой переглянулись, взмахнули руками и начали наше выступление. Всё шло как обычно, первые два танца исполнялись под быструю и зажигательную музыку, чтобы захватить внимание зрителей, и я со своей напарницей порхала в свете пламени, не замечая ничего вокруг. Тело уже автоматически исполняло наклоны, повороты, вот мы закружились вокруг себя, поменялись местами, задорно звякнули бубенчики у нас в руках, еще поворот, теперь мы кружимся держась за руки. Я полностью отдалась танцу, и почти забыла о сегодняшних переживаниях, Мирта тоже лучезарно улыбалась.
Настала очередь Барона, и на время его выступления мы скрылись в кибитке, чтобы утолить жажду и отдохнуть пару минут. Снова наш черед — мы встали в исходное позицию еще до того как зазвучала музыка. Следующий танец был более медленным, мы плавно скользили по площади, грациозно переплетая руки, то кружась, то снова замирая. Тут мой взгляд скользнул по зрителям, я почувствовала холодок — в свете одного из факелов стояли те самые стражники. Рыжий неотрывно уставился на меня, изредка перешептываясь со своим соседом. Мы с Миртой продолжили свое выступление, но когда в очередной раз закружившись я оказалась вблизи того места, где стояли те двое, рыжий мерзко усмехнулся и попытался ухватить меня за руку. Я увернулась в самый последний момент…
Музыка закончилась, и теперь девушка шла по кругу, собирая монеты, приближаясь к тому самому месту, где стояли стражники. Заметив их, Мирта слегка замешкалась и напряглась, но всё же подошла. Первый кинул пару звонких, второй же поймав мой взгляд и криво улыбнувшись, кинул в бубен небольшой кошель. Тут, почему-то, мне стало не по себе, и я поспешила скрыться в фургоне, где ко мне вскоре присоединилась и моя подруга. Никто из нас не проронил ни слова, мы сидели нервно теребя подолы юбок, вслушиваясь, как на площади исполняет балладу Барон. Казалось, нас мучили одинаковые вопросы: «Куда мы вляпались? И что всё это значит?» Песня закончилась и я невольно сглотнула — наступила очередь заключающих сольных танцев, сначала я, потом Мирта. Тогда я бы все отдала, чтобы не выходить обратно на площадь, но другого выбора не было.
Единственным источником света на площади были отсветы факелов, все остальное — скрыто мраком, где едва угадывались фигуры людей и очертания домов. Сжав волю в кулак я стояла посередине в ожидании начальных аккордов, устремив взгляд на пламя передо мной. Первым заиграл Дион, пронзительные звуки скрипки прорезали повисшую над площадью тишину. Не отрывая глаз от огня, я плавно повела плечами, взмахнула руками. Заиграл Галин, нежно перебирая струны гитары. Я прикрыла глаза, давая музыке овладеть собой, как вдруг почувствовала знакомое вязкое тепло, стремительно охватывающее моё тело. В тот момент мне показалось, что я забыла как дышать, но тело само продолжало двигаться в такт. С каждым поворотом, кровь становилась всё горячее, обжигая изнутри, заставляя двигаться все быстрее, вторя ускоряющемуся темпу. Меня охватило чувство невесомости, когда в следующий момент я покинула своё тело и увидела себя со стороны. Теперь я парила над крышами домов и головами зрителей.