А как Апломб

Теперь, когда я добралась уже до середины своего повествования, мне хотелось бы затронуть более интимные вещи. Вернуться к причине, по которой твоя личность заинтересовала меня в подростковом возрасте.

Что же привлекло мой взгляд?

Может быть, цвета. Мне всегда нравился изумрудно-зеленый, которым ты почти злоупотребляешь.

Я уже говорила, что первой из твоих картин увидела автопортрет в «бугатти».

Потом – изображение молодой женщины в шляпе и белых перчатках, в зеленом платье с воланами.

Пытаюсь припомнить точно, когда эта картина впервые попалась мне на глаза. Мне кажется, она украшала обложку какого-то английского романа 1975 или 1976 года. Имя автора не вспомнить.

Мне лет четырнадцать-пятнадцать. Неуверенный в себе подросток, как многие в этом возрасте. Прячу глаза под густой темной челкой.

Моя комната была сокровенным садом. На стенах – репродукции картин Гогена, Боттичелли и Модильяни, вытянутые лица его персонажей напоминают мне лицо отца и мое собственное.

Также, признаюсь, были фотографии теннисиста Бьорна Борга и группы «ABBA», потому что мне нравилось все шведское. У меня даже парень был шведом.

Я душилась ароматом зеленого яблока, носила черные ботинки, джинсы «Wrangler», толстовки марки «UCLA». Ничего вычурного, я не интересовалась модой и почти не красилась.

Но вернемся к тебе.

«Девушка в перчатках». 1930

Теперь я знаю, что именно мне понравилось в портрете этой молодой женщины в зеленом, и это была не ее эмоциональность (ее нет в портрете, как и во всем твоем творчестве, впрочем, но тогда я еще этого не знала), а скорее эстетическое совершенство, меня захватившее.