– Это Пол.

Кейт прижалась лбом к стене. Сердце забилось от разочарования.

– Ты тут?

– Что тебе нужно?

– Ничего. Просто решил узнать, как ты…

– Мне не о чем с тобой говорить.

– Нет, подожди! Пожалуйста!

Именно это «пожалуйста» заставило ее передумать. Она поколебалась и снова поднесла трубку к уху.

– Ну хорошо.

– Слушай… Понимаю, ты не желаешь со мной разговаривать, и правильно. Я решил позвонить, потому что… ну… в общем, хочу извиниться.

От удивления Кейт не смогла вымолвить ни слова. Пол ждал.

– Ты здесь? Ты меня слышишь? Я прошу прощения.

Хотя в его голосе не было прежнего высокомерия, Кейт все равно ожидала подвоха.

– Ты просишь прощения? – удивленно переспросила она.

– Да. Наверное, поздновато извиняться, но… просто хочу, чтобы ты знала: мне очень жаль.

Заинтригованная, Кейт пыталась уловить в словах Пола намек на ложь, однако на сей раз он говорил без своей обычной напыщенности.

– И чем это вызвано?

– В последнее время я много думал. – Он неловко хохотнул. – Ночь в каталажке способствует размышлениям, знаешь ли.

Кейт почти забыла, что полицейские допрашивали Пола о проникновении в ее офис. Она напряглась, ожидая обвинений.

– Когда я кинул кирпич в окно твоей конторы, я был не в себе, – продолжил Пол. – Винил во всем тебя. Ну, ты знаешь, как это бывает: виноват кто угодно, только не я. – В его голосе слышалась еле заметная нотка иронии. – Когда меня забрали по подозрению в краже со взломом, я так напился, что меня сперва засунули в обезьянник, чтобы я протрезвел. Ты не представляешь, как там воняло. Гопники в других камерах вопили как резаные. Господи, это был настоящий кошмар! Помню, я слышал, копы говорили о пьянчуге, которого загребли за взлом, а потом они стали открывать дверь в камеру, и до меня дошло – это обо мне. Я сел и обнаружил, что обоссался и заблевал себя с головы до ног.