Во время выборов в Госдуму муж Таисии удосужился попасть в число доверенных лиц руководителя предприятия.. В эпопее с первой Государственной думой он доказал свою личную преданность. Хотя его протеже, наш Генеральный конструктор, засветившись зятем Кириленко, в Думу не прошел, но преданность мужа Таисии была доказана. Он должным образом проявил себя и остался в кругу доверенных лиц. Вокруг Генерального кристаллизовалось новое окружение. Благосклонностью оставалось воспользоваться, а всё, полагавшееся мужу, касалось и её.
Расхождения наши с Таисией начались с её предложения – подключить к результатам французских экспериментов КГБ.
– Давайте, – предложила она, – сдавать всё возвращённое с орбиты для проверки органам, а после инспекции, придав им нетронутый вид, возвращать согласно протоколам.
Каюсь, я резко ответил тогда, что не считаю это разумным. К тому добавил пару обидных слов.
Они уже спелись, и мой ответ показался обоим обидным. Однако шеф принял нейтральный вид, а обида Таисии была налицо. Этим всё и началось.
На контактах шеф вроде бы и не настаивал, а лишь наблюдал как бы жизнь насекомых как хрен с горы. Время было особое, о многом приходилось догадываться. Теперь мы с шефом редко общались. Как-то раз такое случилось, мы не смогли закончить работу и вечером и даже заехали к шефу домой, продолжая обсуждать наболевшее. Было поздно. Надя с детьми уже легла в соседней комнате.
Сидели на кухне, хозяйничала Таисия. В его квартире она чувствовала себя привычно, открывала сервант, доставала бокалы для питья. Знала, где лежит пивная открывалка, хотя шеф умел и без неё пивные бутылки открывать. Должно быть что-то случилось, что позволяло ей так поступать.
Нехорошо так говорить о женщине, но Таисия действовала на меня, подобно змее, парализующей жертву своим присутствием. Выглядела она серой и скромной на первый взгляд и с виду спокойной.
Поездки за рубеж были выгодны. Одной поездкой за счёт командировочных реализовывался обычный годовой оклад. На первых порах шеф с Таисией зачастили. Поездки сливались для них в непрерывный цикл. Для этого приходилось мудрить – подписывать документы на выезд у разного руководства, временами выжидать и ладить с секретарями. Этим заправляла Таисия.
Из них привозилось и неутешительное. Что отношения наши, оказывается, не так крепки. Что, например, Лабарт недоволен мною, хотя всё прежде выглядело, наоборот. Мы вроде работали с ним душа в душу. Более того этому свидетельством как раз подаренная майка. Теперь создавался негативный фон, а что они за нашей спиной о нас французским коллегам наплели, оставалось догадываться. Чувствовалось присутствие наследивших шефовых ног. Наши отношения резко пошли под уклон, и подчёркивалось, что лучше вообще обойтись без прежних отношений, действуя исключительно через шефа. «Погоду в доме» отныне контролировал только он.
По стране поездки шефа заметно стали реже. В очередную они взяли с собой космонавта Стрекалова. Для солидности. Геннадий Стрекалов уже к такому привык. Принимавшие разбивались в лепешку. В заключение устроили русскую баню, накрыв по соседству роскошный стол. Документы уже были подписаны, но шефу задумалось что-то переписать. Не в силах тянуть, он ворвался в баню и выволок всех в рабочую комнату. Стрекалов заметил тогда в сердцах:
– Какой Владимир – неуёмный. Непременно испортит всё.
Поезд международного сотрудничества всё так же уверенно стучал колёсами, и мы по-прежнему входили в его поездной состав, но радость свободного труда была утеряна. Нет, я не создан для подневольного труда. Не склонен выполнять и чужие сумасбродные идеи.
Меня по-прежнему развлекали рассказы шефа, хотя и резвость их начинала утомлять. Казалось, я попал, как говорят бывалые моряки, в «Скаковой круг дьявола». Мне стали сниться тревожные сны. Я почувствовал себя взнузданной лошадью, и решил из всего этого вырваться, сменив род деятельности. «Вон из техники. Я буду заниматься рекламой полётов», – сказал я себе. – Информация общественности станет отныне моим коньком».
Перестройка- время инноваций. В лаборатории стали искать новое применение орбитальных возможностей. «Изюминкой» Стаса стал прогноз землетрясений. Замер в составе местной атмосферы упреждающего элемента – газа из трещин земной коры. Возможности впечатляли, и шеф способствовал Стасу, продолжая рушить за спиной его семью. Казалось, Стас был даже в курсе всего. Для меня это стало последней каплей. Мне захотелось разом вон из этой среды. Эстетики разутых ног. Послать всех разом и вокруг меня «к чёрту». Какое-то время мы сосуществовали, как несмешивающиеся жидкости. Я поменял занятие. Информация общественности вынесет меня. «Огородиться, оставаясь на виду» – станет девизом для меня.
Это было веянием времени. Международные проекты, эксперименты на борту – требовали открытости. Я становлюсь вновь самостоятельным, вольной птицей и проявлю по возможности свой талант. Ведь ко всему прочему, умею не только красиво говорить, но и красиво писать, излагая умело слоганы и мысли.
О славный гидальго Пигафетта. Именно им описан первый виток вокруг Земли. Подвиг не только необходимо совершить, но и воспеть, сохранив его для потомков. И от певца зависит его достоверность. Необходимо голой истине присягнуть. Он был одним из восемнадцати вернувшихся на родину три года спустя, хотя отправились с Магелланом на пяти кораблях из Севильи искать короткий путь в Индию в составе двухсот пятидесяти шести моряков.
Я из отдела умников и учёных, хотя угодил в это подразделение, граничащее с обслуживанием, с творчеством магазинных продавцов, попав сюда транзитом через службу гражданских космонавтов. Деятельность здесь по сути своей – рекламная. Ею утверждалась спорная тема практической пользы космонавтики.
Я и сам начал подстраиваться под показушный настрой, в свете которого прилично выглядела идея, достойная страниц «Юного техника» и «Техники молодёжи» или публичных ранних отчётов ИКИ. Впрочем, тогда это мне не казалось существенным. Здесь были свои порядки, которые меня тогда тоже не интересовали. Мой первый здешний яркий по-своему проект передачи информации с внешней оболочки станции через стекло иллюминатора и был рекламным по-своему.
Реклама явилась веянием времени. Я подготовил макеты рекламных проспектов, мы вместе с шефом продемонстрировали их вице- президенту, получили одобрение и понеслось. Я оседлал нового конька. Новое поприще требовало вдохновения.