— Мам, давай поговорим не сейчас и не тут! — покосился я на стоящих с открытыми ртами пассажиров.

Все они, как и пассажиры с верхней палубы, стали покидать свои каюты и выходить в коридор, якобы прогуляться.

— Конечно, не тут! А ну марш ко мне в каюту! — согласилась со мной мама и, открыв дверь, потянула за рукав. — Мы поговорим у меня в каюте! А ну, быстро заходи!!

Я, было, собрался посопротивляться, чтобы попробовать придумать какое-нибудь объяснение, но в этот момент мне пришли на помощь.

Чья-то рука схватила меня за кисть и потянула в другую сторону.

— Васин! А ну идём! Мне с тобой срочно нужно поговорить!

Повернулся и увидел тяжело дышавшего Лебедева.

— Давайте позже! — предложил я.

— Вот именно! — поддержала меня мама, вновь начав тянуть в каюту. — Раньше надо было говорить, а теперь буду говорить я!

— Нет, Вера! Сначала он пройдёт со мной! — сильнее потянул меня за руку мидовец.

— Нет, со мной! — не согласилась мама.

— Прекратите! Отпустите своего сына!

— Не отпущу!

— А я говорю: отпустите! Тут дело государственной важности! — упорствовал Лебедев.

— Поздно! Теперь это моё дело! Я его мать! — не отступала мамуля.

И противоборствующие стороны с кряхтением занялись перетягиванием каната в моём лице.

Подождав с минуту и поняв, что силы у соперников почти равны, так как я всё это время простоял на одном месте — на пороге, не двинувшись ни в каюту, ни в коридор, ни на шаг, я решил прекратить этот цирк. Напрягся и освободил обе руки, вырвав их из захватов соперников по увлекательному виду спорта.

— Ну, хватит. Люди кругом. Неудобно.

Посмотрел на столпившуюся вокруг нас толпу и некрасиво показал на них рукой.

— Люди? — выглянула из каюты мама.