Но это не помогло избавиться от слуховых галлюцинаций, ибо через секунду в голове раздался ужасный хохот:

«Ты это сделал, Васин! Ты!»

«Нет!»

«Да!!»

— Васин! Васин!! — заорали прямо над ухом, а затем раздался приглушённый стук, словно на пол кинули мешок с картошкой.

Трясущимися руками держась за стену, начал вставать и приоткрыл один глаз, дабы посмотреть, что в этом жестоком мире происходит.

А там творилось чёрт знает что!

Лежащий на полу Кравцов, держась за сердце, словно заклинавшая пластинка, брызгая слюной и страшно тараща на меня глаза, кричал лишь одно слово: «Васин!!»

Его эпилептический припадок пытались утихомирить капитан корабля и матрос, который, дабы поднять полковника, бросил штурвал.

Я хотел было напомнить заблудшему товарищу, что корабль сейчас, в прямом смысле слова, неуправляем, но, открыв рот, понял, что ничего произнести не могу — в горле всё пересохло. А могу я лишь мычать, произнося не членораздельные звуки, которые никак не могли перекрыть звуки бушующего за окном шторма.

Раскаты грома, ливень и ежесекундные всполохи молний за окном не утихали ни на секунду. Создавалось впечатление, что за грехи мои тяжкие, нас всех собрались отправить прямиком к Нептуну.

В этот момент открылась внутренняя дверь, и на капитанский мостик вбежал взъерошенный Лебедев!

— Васин! Васин!! — подбежав ко мне, принялся орать он, при этом схватив меня руками за плечи и начиная трясти.

— Воды, — только и смог прохрипеть.

— Васин! — поддержал его пытающийся встать Кравцов.

— Как ты мог?! Васин! Васин!! Что ты наделал?! — орал мидовец перекрикивая ураган бушующий снаружи.

Мир стал крайне агрессивен, поэтому милый страус, не найдя в водной пустыне песка, окунулся в свои мысли, закрыв глаза.

— Васин! Васин!! Васин!!! — тем временем продолжал неистовствовать Лебедев, тряся меня словно куклу. — Как ты мог такое натворить?!

Было очевидно, что от меня требуют отчета, поэтому я решил его дать чётко и громко.

— Я не знаю, — еле слышно пискнул страус и вновь спрятался в себя.