— Если б тулумцы были настоящими воинами, то не испугались бы сразиться с нами в поле, — произнес общее мнение один из них, — Но они трусы и потому не выйдут из-за стен.

— Как же вы берете города? — с явным недоумением спросил присутствовавший на совете инкский офицер.

— Так много ли городов окружено стенами? — не поняв, спросил тот же вождь, — Да и зачем нам это? Если мы убьем или захватим в плен правителя — город сдастся сам.

— И что, правители часто принимают участие в битвах, — зная, что ни чектамальских, ни уаймильских правителей в походе не было, спросил инкский офицер.

— Нет, но наши народы редко ведут войны на захват других городов, — на этот раз ответил белокожий чужак, — Обычно войны ведутся ради добычи или захвата части приграничных земель.

— Много ли добычи возьмешь с нищей деревни? — удивленно произнес также присутствовавший на военном совете Сути Пунчау.

Присутствовавшие вожди лишь удивленно пожали плечами, не видя в этом особой проблемы. Хватало ж всегда, любая деревня — это и запасы продовольствия, и, что куда важнее, новые рабы. К тому же, в самой битве тоже захватывают разные ценности — оружие, украшения и все те же рабы. А с городами — даже в случае если нет стен, попробуй уничтожить забравшихся на вершины пирамиды врагов! Так что даже в этом случае захватчики ограничивались тем, что захватывали как можно больше ценностей и возвращались домой. Тулум же — это вообще отдельный случай. Один из самых укрепленных городов на все окружающие земли! И хоть захватывать его пытались не раз — больно уж лакомый кусочек, пересечение всех главных торговых путей, вот только не удавалось это никому.

— Откуда они берут воду? — вспомнив применявшиеся в его стране способы захвата городов, спросил инкский офицер.

— Из сенота, — ответил испанец.

— Это такие глубокие ямы в земле, в которых стоит вода, — пояснил офицеру Сути Пунчау, — Как колодцы.

“Значит, воды их не лишать, — подумал инкский офицер, — Остается либо воспользоваться штурмовыми лестницами, либо осада. Но вести длительную осаду у этого войска нет возможности. Сил не хватит, да и снабжения никакого. Кормится тем, что награбили по окрестностям”. Внезапно инка вспомнил про применение в осаде артиллерии, которое обсуждали вместе с Сапа Инкой и еще некоторыми его офицерами. Вот только тяжелых осадных громовых труб у них нет и отлить из не из чего. Впрочем, слабое место укреплений найти удалось достаточно быстро. Пусть у них нет возможности разнести эти стены, баррикад, которыми перекрыты проходы в город, это не касается. Одновременно ж — чтобы отвлечь силы противника и не дать возможности сконцентрировать их у ворот — начать атаку с применением штурмовых лестниц…

Эти мысли он и озвучил, но ответ получил весьма странный. Белокожий чужак сказал, что и сам рассматривал уже такой вариант — как запасной. Но сначала хочет попробовать обойтись применением одних штурмовых лестниц — но ночью. Однако, это предложение вызвало огромное возмущение у уаймильских вождей:

— Ночью? Но ведь так никто не воюет!

— Ночью воюют только дикари!

Впрочем, споры быстро были прекращены — белокожий чужак попросту заявил, что в таком случае он возьмет этот город сам своими силами. И, побоявшись лишиться трофеев, которые ожидались просто огромные, они быстро согласились с предложенным планом. Следующие два дня взятые в поход рабы-носильщики занимались тем, что заготавливали штурмовые лестницы. Сам же штурм был назначен на предрассветное время третьего дня…

Это была странная для земель майя война. И странности эти начинались буквально с самого начала. Обычно майя вели войны лишь с октября по февраль — в перерыв между полевыми работами, когда помимо профессиональных солдат — личной гвардии правителя, представителей двух воинских орденов — “ягуаров” и “орлов” и хольканов[64], — можно было набрать по деревням крестьян, которых правителям было не так жалко, как опытных солдат. Странной она была и с точки зрения своей продолжительности — уже целый месяц вместо нескольких дней. Странно было то, что на этот раз союзной армии предстояло захватить и взять под свой контроль нескольких городов. Странно, в конце концов, было то, что атаковать этот город решили ночью — причем, всем было приказано идти в атаку молча и максимально тихо. Но простых солдат это мало интересовало. Им приказали — они и выполняют, а думать, что правильно, а что нет, — дело вождей и жрецов.

Когда солдаты уже ставили лестницы — кто-то в городе, видимо, что-то услышал. А еще через несколько секунд раздался громкий крик, извещающий вражеских солдат об опасности. Но было уже поздно — на стены один за другим уже лезли сотни солдат. Так что когда тулумцы проснулись и помчались на стены, их встретили ливнем стрел, копьями и ударами боевых дубин. К рассвету солдаты успели отразить уже пару атак, не пустив врага на захваченный участок стены. В то же время подтащили и установили пушки, в один залп разметав баррикады на обоих воротах — и солдаты ворвались в город…

К вечеру город был захвачен. Идя по улицам, Сути Пунчау буквально на каждом шагу валялись уже полностью обобранные трупы — ткани в этих местах стоят дорого, так что победители не оставили на них даже набедренных повязок. Где-то вдали еще поднимались в небо клубы дыма от затухающего пожара, а победители, заняв лучшие дома в центре города, праздновали победу и делили добычу — которая, как и думали, оказалась огромной. Одних только рабов несколько тысяч — точного количества пока еще так и не сосчитали! А еще нефрит, золото, серебро, медь, ткани, специи, украшения! Да и просто продовольствие, которого тут было немало! И все это нужно было “честно” поделить. Глядя на это, Сути Пунчау предложил было белокожему чужаку поделить только драгоценности, а сам город со всеми его жителями присоединить к своей стране, но тот лишь отрицательно мотнул головой:

— Не получится. По всем обычаям город вместе со жителями и всем, что в нем есть — законная добыча солдат. Если сейчас попытаться ее у них отнять — будет бунт. А заплатить им мне нечем, — ответил испанец.

“Но ведь Пачакутек как-то решил этот вопрос? — подумал Сути Пунчау, — Значит, что-то можно придумать и здесь? Или все дело в том, что он был Сыном Солнца?” Однако найти ответа в этот раз ему так и не удалось.