Рашида с Энджел замирают, изумленно глядя в мою сторону. Я впервые за все время в тюрьме повысила голос. Многие вообще не слышали от меня ни звука.

– Верните!

Рашида переключает несколько каналов.

– Да, этот, – говорю я.

С экрана глядит отец. Я сползаю с дивана и сажусь на колени, почти уткнувшись носом в телевизор – так близко, что вижу квадратики, из которых слеплено изображение. Отец медленно бредет через зал суда. Щиколотки и запястья у него скованы кандалами, соединенными с цепью на талии. Борода отросла. Вдоль задней стены стоят фотографы и репортеры; каждую секунду мелькает вспышка.

– Сэмюэль Блай первым из лидеров культа кевинианцев предстанет перед судом, – сообщает за кадром женский голос. – Окружной прокурор выдвигает против него обвинение в изнасиловании, соучастии в изнасиловании, избиении несовершеннолетних, нападении и непредумышленном убийстве. По слухам, Блай был главным помощником церковного лидера Кевина Билсона, самопровозглашенного пророка, который двенадцать лет назад организовал в лесу поселение-секту.

На экране появляется Община, усыпанная толстым слоем снега и окруженная желтой оградительной лентой. Нетронутый снег настолько белый, что кажется, будто там не произошло ничего необычного, хотя под ним проступают непривычные силуэты: большой треугольник от остатков крыши и очертания рухнувших домов, прежде стоявших кругом.

В углу кадра висит петля, лениво качаясь на ветру. От ее вида перехватывает горло.

– Блай – один из двенадцати человек, которые предстанут перед судом в связи с событиями, произошедшими на этой поляне, где в полной изоляции и на самообеспечении более десяти лет проживали члены закрытой религиозной общины. Мир узнал о существовании культа лишь два месяца назад, когда в сильном пожаре погиб их лидер. В секте насчитывалось более сотни человек. Местонахождение женщин и детей полиция не раскрывает.

Картинка сменяется: в телевизоре возникает девушка с яркими губами и начинает торопливо рассказывать про предстоящую метель.

Я, уронив голову, по-прежнему стою перед экраном на коленях.

– Эй, ты как? – доносится из-за спины голос.

Повернувшись, я вижу смутно знакомую девушку. Та стоит, уперев кулак в бедро. Высокая, широкогрудая, с выщипанными бровями. Я мало что о ней знаю, но она носит ботинки на липучках.

– Нормально, – говорю я, поднимаясь с колен.

– Тебя же Бритни зовут, да?

Глаза у меня щиплет от смущения.

– Нет, Минноу.

Та хохочет, словно я удачно пошутила.

– Я Кристал. – Она кладет руку мне на плечо, не давая отвернуться. – Думаю, нам с тобой стоит познакомиться поближе…

Я оборачиваюсь. Энджел демонстративно глядит в экран телевизора. Рашида сидит в замотанном скотчем кресле, скрестив ноги и зажав нижнюю губу между зубами; на лбу у нее глубокая складка. Никто в комнате не обращает на нас внимания.