Энджел поворачивается, недоуменно морща лоб.

– Земля.

– Наша Земля?! – Я изумленно качаю головой. – А как так получилось? Как ее сфотографировали?

– Из космоса. С корабля или со спутника.

Камера приближается к поверхности, и я зажмуриваю глаза. Когда открываю их снова, камера уже внутри океана, в темно-синей бездне, полной теней. Океан огромен, гораздо больше, чем я представляла. Ошеломленно гляжу на экран, впитывая в себя бескрайнюю синеву.

– Ладно, Энджел, хватит нам твоей заумной хрени. – Рашида отбирает у нее пульт. – Я переключу на мое любимое шоу.

– Только попробуй, – лениво говорит Энджел.

Рашида встает, подбоченившись.

– Ты же не будешь меня бить. Я тебе слишком нравлюсь.

– Да неужели?!

– Правда, правда. Я же вижу, как ты изо дня в день пялишься на мою шикарную задницу. – Извернувшись, Рашида громко шлепает себя по ягодице. – Жаль, что у меня уже есть подружка. Из нас с тобой вышла бы отличная парочка.

Энджел качает головой.

– Честное слово, как по мне, ты больше похожа на пучок палочек для еды, перетянутый резинкой.

Та ахает и невольно вскидывает руку к волосам, перемотанным лентой.

– Посмотрим! Будешь еще ползать передо мной на коленях и умолять, а я скажу: «Вали на хрен, сучка, тебе не светит».

Энджел хохочет.

Рашида плюхается в одно из обшарпанных, заклеенных скотчем кресел и нажимает на пульте кнопку. Океан пропадает, сменившись изображением загорелых девушек, шумно кричащих друг на друга.

– Верни сию же минуту, – говорит Энджел, хватая Рашиду и пытаясь отобрать у нее пульт.

Каналы начинают переключаться сами собой, так быстро, что порой я не успеваю разглядеть картинку. Вот реклама машины, мчащейся по лесу. И красивая семья за обеденным столом. Женщина в белом халате прямо перед объективом. И мужчина с седой бородой в тюремной оранжевой робе.

– Стоп! – кричу я.