«На помощь! Я хочу снова засыпать и просыпаться с Джорджией в моей постели. Как мне выбраться из всего этого?»

«Ты точно не по адресу. Жду не дождусь подробностей», — отвечает она.

«Ну хотя бы скажи, как быть с “отрадой моей”?»

«Боже мой, Лора! Что ты с ним сделала?»

«Ничего! Я выслушала кучу исторических фактов и позволила сделать мне куннилингус».

«Ты им ничего не должна. Можешь отвечать или нет — как тебе вздумается».

«Но он очень милый, мне не хочется ранить его чувства».

«Хорошо, тогда объясни ему вежливо, что ты не собираешься быть его “отрадой”. А теперь вперед, свидания не ждут! И не забудь о розовом масле. Не знаю, как тебя, а меня оно сводит с ума».

В кафе появляюсь на двадцать минут раньше назначенного свидания с Джорджем, чтобы успеть выпить кофе до того, как придется поддерживать беседу. Джордж — не просто врач, а хирург, и это мой первый шанс воплотить в жизнь свою фантазию и переспать с медработником. Потягиваю кофе и вспоминаю, как год назад у меня были такие сильные боли в шее, что пришлось колоть кортизон в основание черепа. После нескольких инъекцией мне так и не полегчало, и Майкл решил пойти со мной на следующий прием, чтобы поговорить с доктором. Было заметно, как он расслабился, познакомившись с ним, добрым и внимательным человеком, и убедился, что это не мошенник, халатно накачивающий пациентов кортизоном. Когда мы вышли из кабинета, Майкл заявил, что если с ним когда-нибудь что-либо случится, мне стоит сойтись с этим человеком. Я рассмеялась и рассказала, что доктор счастливо женат и у него два маленьких мальчика, на что муж ответил: «Хорошо, тогда с кем-нибудь наподобие него, он как раз тот типаж, с которым я мог бы тебя представить».

Если бы мне тогда пришло в голову, что Майкл уже думает о том, как мне придется встать на ноги после его ухода, то я бы ужаснулась. Но тогда меня радовало, как хорошо он во мне разбирается и понимает, что не встреть я чудака-авантюриста вроде него — выбрала бы стабильность, безопасность, а то и бесплатную прививку от гриппа каждую зиму.

А вот и мой хирург Джордж. Одет как раз для теплого субботнего утра — спортивный пиджак и брюки хаки. Красив, серьезен и преисполнен желания донести каждую свою мысль предельно четко. Самая важная из них заключается в том, что всякий раз, когда он отправляется на свидание, предпочитает платить сам, чтобы избежать неловкости, когда принесут счет. Даже после того как соглашаюсь с этим и шучу, обещая даже не смотреть в сторону чека, он продолжает объяснять, насколько ему важно твердо придерживаться этого правила. Он так же непреклонен в том, что всегда оставляет за своей спутницей право выбирать место встречи. И готов отправиться в любое место, лишь бы избежать обсуждений, куда пойти и чем заняться. Я искренне поддакиваю, но он все равно продолжает объяснять происхождение этого правила: оно касается нерешительных, легкомысленных женщин, не уважающих время и усилия других. Продолжаю поддакивать, и мне начинает казаться, что он ждет, когда я достану бумагу и начну записывать. Так проходят два мучительных часа. Не понимаю, нужно ли просить чек, раз мне все равно не дадут расплатиться, но пребываю в ступоре. Неужели все эти годы я неправильно понимала врачей, считая, что их авторитет и всесилие обеспечивают надежную подушку безопасности, тогда как на самом деле они просто придерживаются большого количества жестких правил и непробиваемого порядка? Наконец смотрю на часы и округляю глаза, притворяясь, что только что заметила время, — он улавливает намек и оплачивает счет, пока я покорно наблюдаю за ним. Когда мы бредем по кварталу, он интересуется, что я предпочитаю из выпивки. Я перечисляю свое любимое: текила, вино, просекко, но он пытается узнать, нравится ли мне шампанское.

— Конечно, я люблю шампанское, — говорю.

— Отлично, как-нибудь выпьем шампанского вместе, — предлагает он, целует меня в губы, и мы расходимся.

Удаляясь, корчу гримасы. Нужно научиться действовать на свиданиях быстро: в том-то и смысл, чтобы ходить на кофе, а не на ужин. Одна нога здесь, другая — там. Почему мне вечно кажется, что я должна быть такой доступной для окружающих? Почему прикидываюсь, будто мне интересно, когда могла бы сэкономить всем кучу времени и проблем, вежливо поднявшись через час и пожав руку с уклончивым: «Пока, было приятно познакомиться».

Меня подстрекает это новое стремление к прямолинейности, и я мигом набрасываю сообщение Карлу, который вслед за «отрада моя» присылает свою фотографию на фоне поля с подсолнухами.

«Привет, Карл, было приятно познакомиться. Ты по-настоящему добрый и искренний человек. У меня сложилось ощущение, что от свиданий ты ожидаешь больше, чем я. Я еще в самом начале пути и пытаюсь оставаться непринужденной со всеми, с кем знакомлюсь, но, кажется, тебе это не подходит. Спасибо, что напомнил мне, что мир не без хороших мужчин».

Он тут же отвечает: «Я так и думал, не получив от тебя ответа. Я не ищу ничего серьезного, ты просто мне нравишься, и я уже давно не получал такого удовольствия от общения с женщиной. Удачи. Если вдруг передумаешь, то у тебя есть мой номер».

Испытываю огромное облегчение от того, как изящно выкрутилась.

Следующий по списку — Джефф, адвокат. Мы встречаемся в моем районе, на небольшой террасе винного бара. За бокалом шардоне болтаем о детях, их школах, своем происхождении и в конце концов, когда запас тем иссякает, обсуждаем погоду. Он рассказывает мне одну историю и несколько минут закручивает сюжет, пока я все жду развязки, но с сожалением понимаю, что ее не будет. Когда официантка спрашивает, хотим ли мы еще вина, и он соглашается, внутри все обрывается. Обычно я могу поддерживать беседу так, словно это олимпийский вид спорта, но сейчас либо я совершенно выдохлась, либо он безнадежен. Я слегка барабаню пальцами по железному столу, уставившись на его бокал, и пытаюсь подсчитать, за сколько глотков Джефф его осушит. Если он делает по одному глотку в минуту и осталось двадцать пять глотков, то это еще полчаса.

Наконец-то допив, он настаивает на том, чтобы проводить меня. На углу возле своего дома показываю на здание со словами: «Вот и пришли», и он делает шаг вперед, кладет руку мне на талию и целует более страстно, чем можно было ожидать после такого скучного разговора. Я оглядываюсь по сторонам, сгорая от стыда, что меня поцеловали вот так, средь бела дня, да еще и там, где полно знакомых. Одновременно недоумеваю, с чего это он решился. Я разочаровываюсь в себе, когда захожу внутрь: я не справляюсь со своей новой политикой «одна нога здесь, другая — там», которую сама же придумала несколько часов назад. Мне нужно избавиться от своей вечной вежливости, если хочется быстрых свиданий. Другими словами, нужно действительно придерживаться выбранной скорости и перестать быть заботливой и внимательной, раз уж все равно знаю, что больше не увижу этих мужчин.