Стоило стражнице отвести взгляд, как окружающее мигом вернулось в безобидное, дряхлое состояние. Женька успела заметить еще много чего странного, пока ее волокли к крыльцу, но самым чудесным стало открытие, что истинное лицо родного дома ее вовсе не пугает. Где-то внутри, после всех чудес нынешнего вечера, она оказалась готова. Ей даже что-то показалось знакомым, например вот эти сучковатые лапы, что росли прямо из дверных косяков. Стоило Привратнику приблизиться, как деревянные руки задымились, затлели, втянулись под притолоку.

Встретив взгляд Привратника, пузырь света, охранявший вход, лопнул с долгим звоном, точно рассыпались елочные игрушки. Не успела исчезнуть преграда, как Цесарио пулей ворвался в проем, и двинул в сторону кухни. Оттуда раздался истошный визг. Чертыхаясь, Ольга протиснулась следом. В ноздри Женечке ударила тошнотворная вонь.

– Не дайте им уйти, – напутствовала стражница.

В прихожей Женечка увидела сбоку ее глаза. Совсем чуть-чуть, коротко, и тут же отвернулась, поскольку смотреть туда дальше – все равно, что в упор пялиться на включенный фонарь. Вот только фонарь этот светил в каком-то неведомом спектре, совсем не так, как обычные лампы. Женечке показалось, что у Привратника очень тонкие, вертикальные зрачки, а глаза выпуклые, многоцветные…

– Быстрее, сударыня, мы захватим их врасплох!

На втором этаже продолжали лопаться елочные шары, там рычал Хонси и, похоже, возил что-то тяжелое по полу. Зазвенело стекло, кто-то спрыгнул в снег и побежал. Цесарио кряхтел внизу, Ольга с хеканьем выбивала очередную дверь. Оракул выкрикивал скороговоркой проклятия на неведомых языках, а иногда вполне по-русски матерился, стукаясь головой о клетку. Наверняка крошечному мудрецу, заточенному в теле ребенка, пришлось несладко, когда Ольга вместе с ним кубарем летела по ступенькам.

Летела вниз…

У Женьки засосало под ложечкой, едва она миновала поворот коридора. Колодец был где-то рядом. Никакой каменной лестницы, и никакого колодца прежде не было и в помине, они просто здесь бы не поместились. То есть раньше бы не поместились, поправила себя молодая хозяйка. Потому что, под волшебным пристальным взглядом Привратника, дом вырос неимоверно.

Сейчас мы можем совершить ошибку. Это вроде развилки. Если ошибусь – игра пойдет иначе, намного опаснее. Нам нельзя в колодец, это темный нижний мир…

Женька мелкими шажками шла по коридору, поддерживая ковыляющую стражницу, а коридор все не кончался. Темно здесь не было; из подпирающих потолок, бревен, точно сморщенные поганки, росли живые свечи. Фитили противно коптили, но давали достаточно света. Мокрые половицы противно скрипели под ногами, из щелей с топотом выбирались потревоженные насекомые, за лицо цеплялись клочья паутины. Женьке казалось, они постоянно идут под уклон, все ниже и глубже. И чем дальше в глубину, тем сильнее тянуло гнилью. Коридор был ей знаком, но невероятно запущен, выглядел так, словно в доме не жили лет сорок. Обои оторвались от стен, отсырели и повисли скрученными полосами, на голой штукатурке расползалась разноцветная плесень. Дубовый паркет потрескался, в щелях копошились черви. Привратник быстро осматривалась, ее глаза работали, как два мощных прожектора. Под напором «прожекторов» с визгом прыснули в стороны крысы, забилась в дыру небольшая пестрая змея, обратились в пепел нерасторопные бледные сороконожки. Женька с изумлением разглядывала перекошенные косяки, выбитые лампы и рваную проводку. Ее увезли в первую больницу всего год назад, даже меньше… но казалось, что здесь миновали десятилетия упадка и нищеты.

– Не смотрите туда! – властно окликнула Привратник, но Женечку уже потянуло за угол, где раньше была ниша и подъем по двум ступенькам в столовую.

Ниша никуда не делась, сохранилась даже клетчатая клеенка на стене, зато на грязном, заплеванном полу крупно вздрагивали чьи-то тощие, шишковатые ноги, словно скрученные ревматизмом. Ногти на ногах загибались когтями, сами пальцы казались невозможно длинными для человека, особенно большой, торчавший где-то сзади, как у петуха. Женька потянулась дальше, внутренне обмирая, уже понимая, что заглядывать за угол действительно не стоит, что лучше не смотреть на то, что сделал Цесарио с обладателем худых конечностей. К счастью, огромный кот вывалился навстречу, оттеснил Женьку плечом и умчался вихрем, в глубину скрипучих комнат.

– Ищите за запертыми рунами! – крикнула ему вослед Привратник.

Женечка не понимала, о чем речь, пока не очутилась на пересечении длиннющих извилистых коридоров. Путь перекрывал квадратный зев погреба, подозрительно похожий на распахнутую пасть. Впечатление усиливал ряд ржавых гвоздей, торчавших на месте вырванной крышки. Женя вспомнила эту дыру и вздрогнула, именно потому, что крышка всегда была намертво прибита, а сверху лежал плотный коврик, и даже догадаться, что там лаз, было почти невозможно. Бабушка пользовалась входом из кухни, там в тесном подполе хранились соленья, ничего интересного, не страшно, и скучно. А про квадратный люк напротив столовой, папа, кажется, говорил, что подвал засыпали еще до войны, заколотили и не вздумай на нем прыгать.

Пасть подвала словно ухмылялась, воняло именно оттуда, и, судя по пыхтенью, именно туда совсем недавно нырнули Вестник и кот.

– Вниз, – скомандовала Привратник. – Помогите мне спуститься.

Женька опасалась до пояса провалиться в жидкую ледяную грязь, или куда еще похуже, но пяткой почти сразу нащупала твердые каменные ступени. Под взглядом Привратника якобы засыпанный крошечный подпол разросся до чудовищных размеров. Лестница довольно круто уводила вниз, но кирпичные стены как-то сразу раздвинулись в стороны. Там, где полагалось находиться полкам с вареньями, на вырванной «с мясом» петле висела кованая чугунная калитка, вся в необычных узорах, с затертой до блеска, ручкой в виде драконьей головы. Дракон лязгнул зубами и наверняка вцепился бы Женьке в бок, если бы не Привратник. Одного пристального взгляда стражницы оказалось достаточно, чтобы металл поплыл, зашипел, тварь растеклась горячей бесформенной каплей.

Лестница тоже застонала, изогнулась, точно ленивая змея. Женечка охнула, едва не плюхнулась на пятую точку, но в последний миг сдержалась, сцепила зубы. Не стой рядом Привратник, точно заорала бы как резаная, но не хотелось получить очередную порцию презрения.

– Привратник, мы внизу, у порога, – голос Ольги раздробился и отразился несколько раз от влажных стен. – Нет сомнения, гнездо отразившихся.

– Вестник, позволь, я убью всех мокряков? – где-то далеко деловито поинтересовался Оракул.