– Простите меня, – Женька набрала полную горсть снега, яростно растерла лицо. – Я вообще-то не трусиха. Просто все это так… неожиданно. Я не сбегу. Я не подведу вас.

– Мы пробьемся в дом, неважно пустой или нет, – с помощью Цесарио Ольга перенесла Привратника через вязанку бревен, подставила плечо. Раненая замычала, закусив губу. – Мы войдем, тебе нужен отдых.

– Если проскочим мимо шва, можем не выбраться, – добавил яду мальчик.

– Пошли, – Ольга запахнула плащ. – Ах, как мило, даже вход запечатан.

Они обогнули куб недоделанного гаража, проваливаясь в канавы, выбрались на сухую горку. И… чуть не промахнулись. Вернее, люди промахнулись сразу, коты волновались, рыскали из стороны в сторону, но тоже невольно поддались обману. Топали бы по снежной целине еще долго, если бы не Цесарио. Темный дом с башенкой, просевший сарай без крыши, – все необъяснимым образом очутилось позади, и гораздо дальше, чем прежде.

– Стойте, стойте, провалимся! – взвизгнула Женечка, когда кот зарычал на краю заснеженного оврага.

Привратник коротко выругалась. Ольга присела, ощупала обрывистый склон. Женька никак не могла проглотить залипший в горле ком. Внезапно ей стало страшно, даже страшнее, чем во время перестрелки в больнице. Обе ее защитницы, могучие и вооруженные, едва не улетели в яму. Выходит, они вовсе не были всесильными волшебницами!

– Я не ви-ижу, – виновато простонал в рюкзаке Оракул.

– Граница позади, возвращаемся, – заявила Привратник.

Они повернули обратно, к поселку. Как по мановению палочки злого чародея, ветер сменил направление, и с новой силой вцепился в лицо. В физиономию, за шиворот летели комья снега, горизонт терялся за липкой мглой. Вторая попытка закончилась еще позорнее первой. Когда Женька очнулась, Хонси с недоумением обнюхивал кирпичный забор. Проклятый оберег вышвырнул их на территорию чужого участка, бабушкин дом снова оказался за спиной.

– Проклятие, – прошипела Ольга, когда Женечка вежливо потянула ее за локоть.

– Я слышу волков, – без выражения сообщил Оракул.

Молча вернулись в щель между недостроенными коттеджами. Поселок гудел моторами, звенел музыкой. У Женьки застучали зубы, но на сей раз не от холода, а когда она разглядела собственные следы. Три пары человеческих ног, и две гигантские кошки. Девушка готова была спорить, что они двигались строго по прямой, но оказалось, что сделали порядочный крюк. Обошли заброшенный сад, непонятно как миновали изгородь, и без сомнения, топали бы дальше, пока не заблудились. Или пока снова не появился бы жуткий джип с паучьими ногами.

– Нет смысла обходить с другой стороны, везде граница, – подал голос Оракул. – Теряем силы и время.

Сколько Женька ни старалась, никакую границу заметить не смогла. Одинаковые замерзшие яблоньки, распиленные пни, кривые елки. За кривыми елками, совсем близко, насмешливо поблескивали стекла в бабушкином флигеле.

– Я не могу, не могу! – девушка едва не плакала. Похоже, заряд бодрости, подаренный Оракулом, подходил к концу. Боль еще не вернулась в тело, но толкалась где-то рядом, как непрошеный гость на пороге. Девушка промочила ноги, смертельно устала, хотела есть и пить.

– Сударыня, прекратите трястись. Я могу прорвать границу, но не ручаюсь за последствия. Вы справитесь, под порогом этого жилища наверняка закопаны кости кого-то из ваших предков, – зло зашептала Привратник. – Возьмите Цесарио, закройте глаза, полагайтесь на внутреннее чутье. Вы поймете, когда заметите шов. Шов непременно существует, покажите Цесарио, откройте ему дорогу. Вы справитесь!

– Нет, я не смогу, нет… – Женька зажмурилась, заткнула уши, чтобы не видеть и не слышать. – Я просто человек, я не колдунья, я так не могу, пожалуйста…

– Ты любишь отца, – не спросил, а с укоризной обратился внутри головы Оракул. – Ты чувствуешь, как он страдает. Ты могла бы спасти его.

– Как? Спасти? – встрепенулась Женька. – Меня никто не будет слушать!