На что разочарованный Зеленый Фонарь, вызвав антиавторитарные восторги по всему Свободному Миру, брезгливо отвечает: «ПРИШЛИТЕ МНЕ СЧЕТ!»

Одно из крупнейших и самых значимых достижений «Зеленого Фонаря / Зеленой Стрелы» – беспрецедентные до той поры дискуссии о расовой проблематике. Многими восхваляемая сцена из выпуска № 76 1970 года, провокативная первая глава рана О’Нила и Адамса, с бритвенной точностью пускала кровь эпохе и нередко приводится как пример вновь проснувшегося у авторов стремления в сериальных супергеройских историях обращаться к проблемам реального мира. После того как Зеленый Фонарь спасает жителей многоэтажки из пожара, подстроенного бессовестным домовладельцем, супергероя и, по ассоциации, весь серебряный век супергероев в недвусмысленных выражениях призывает к ответу чернокожий старик, который, как выясняется, отнюдь не в восторге от эффектных трюков персонажа и имеет сообщить ему следующее:

(Впервые в супергеройских комиксах DC чернокожие выглядели взаправду чернокожими, а не традиционными белыми, выкрашенными в коричневый, или губастыми карикатурами, что встречалось еще чаще. Фотографическая точность Адамса не оставляла сомнений в этнической принадлежности персонажей. Итальянцы, азиаты, коренные американцы – благодаря таланту Адамса и его чутью на инклюзию все изображались с уважением, достоинством и адекватными чертами.)

В любом реальном мире, где законы физики и некие межзвездные бессмертные судебные инстанции допускали бы существование Зеленого Фонаря, он ответил бы на это обвинение так же, как любой из нас на его месте: «ДА Я СПАСАЮ ВСЮ ПЛАНЕТУ И ВСЕХ ЖИВЫХ СУЩЕСТВ НА НЕЙ, НЕЗАВИСИМО ОТ РАСЫ, ЦВЕТА КОЖИ, ПОЛИТИЧЕСКИХ ПРИСТРАСТИЙ ИЛИ БИОЛОГИЧЕСКОГО ВИДА, С ПЕРВОГО ВЫПУСКА „ЗЕЛЕНОГО ФОНАРЯ“!» Вместо этого он покаянно опускает голову – О’Нил поступается правдоподобием ради того, чтобы вбить нам в головы свой громогласный упрек супергерою как орудию статус-кво и правящей элиты. Откровение Зеленого Фонаря о страданиях людей за чертой бедности выглядит почти фарсом, но мы также можем счесть Фонаря воплощением типичного молодого читателя, белого и принадлежащего к среднему классу, а политического активиста Зеленую Стрелу – «скафантазмом» или рупором О’Нила, который своим искусством открывает молодежи глаза на некоторые важные жизненные обстоятельства.

Смена ценностей придавала проповедям О’Нила некую неубедительность, но в мае 1970-го, когда единственным небелым лицом в комиксах DC обладала «сияющая сущность» Негативного Человека, это читалось как вызов и провокационный призыв к оружию – своевременное напоминание о том, что бумажным вселенным DC и «Марвел» пора признать человеческое разнообразие реального мира, где они продолжают расти и развиваться.

Следующие выпуски были не менее спорны – О’Нил и Адамс ввели новую замену Зеленому Фонарю, «Правильного» Джона Стюарта, склочного чернокожего городского архитектора, который в рамках первой своей миссии должен был защищать расиста, баллотирующегося в президенты. Это привело к слегка предсказуемым, но всегда занятным издевательствам над «бледнолицым».

Жест мог оказаться чисто символическим, однако Стюарт был сильным персонажем и дожил до сегодняшнего дня, оставаясь популярным членом Корпуса Зеленых Фонарей. А будучи Зеленым Фонарем в мультипликационных сериалах «Лиги Справедливости», выходивших на рубеже веков, он получил на телевидении более широкую аудиторию, нежели все его предшественники.

Стюарт был первым среди супергероев DC гордым афроамериканцем. «Марвел», которая шла впереди в большинстве гонок, еще в 1966 году ввела Черную Пантеру, и к 1973-му он уже блистал в собственной серии. «Jungle Action», который писал радикал Дон Макгрегор (о нем еще зайдет речь ниже) и рисовал молодой и талантливый чернокожий художник Билли Грэм, прославился спорной аркой 1976–1979 годов «Пантера против Клана», из-за которой на Макгрегора ополчились представители правого крыла.

Бесспорное достоинство и величие Пантеры (Т’Чаллы, гордого короля Ваканды – богатого средствами и культурным наследием, технически развитого государства из вселенной «Марвел», настолько далекого от стереотипных мазанок и козопасов, насколько это возможно вообразить в шестидесятые) лишь отчасти подрывалось его низкой наглядностью: Т’Чалла носил черный костюм, покрывавший все тело, и маску, совершенно прятавшую лицо. Этот трюк – целиком замаскированный чернокожий герой – спустя десятилетия был весьма отвратительно и притом крайне успешно скопирован и усовершенствован в комиксе «Спаун»[139] Тодда Макфарлейна и его многообразных спиноффах, однако, в отличие от Черной Пантеры и Джона Стюарта, «Спаун» никаких табу не нарушал.

Подмигивая скромности Черной Пантеры, Джон Стюарт показательно вышвырнул полученную в предыдущей панели маску-домино Корпуса Зеленых Фонарей:

Когда архитектор Стюарт низверг барьеры, «Марвел» поддала газу релевантности, выведя на следующий уровень формулу «Зеленого Фонаря / Зеленой Стрелы» и объединив Капитана Америку с летучим гарлемским соцработником, который сражался с несправедливостью под псевдонимом Сокол. В «Герое по найму» в июне 1972 года появился персонаж в жанре блэксплойтейшн Люк Кейдж, он же Силач, в чьих диалогах городской жаргон был вычищен и выглажен до приемлемых для вселенной «Марвел» ругательств – «БОЖЕНЬКИНО РОЖДЕСТВО!», «М-МАТЬ!» и «ИНДЕЙКА БЕСТОЛКОВАЯ!». Кейдж был драчливым громилой с кожей как сталь и почти постоянной гримасой подставленного и несправедливо обвиненного. Он носил на поясе цепь, чтобы мы не забывали о жестокостях истории, но вскоре перерос свое происхождение и превратился в яркого и долгоиграющего персонажа, по-прежнему важного для текущей истории «Марвел» даже спустя десятилетия после «Шафта» и Джима Келли[140].

DC заработала баллы за прогрессивность Джона Стюарта, но в остальном откликалась на социальные пертурбации неловким и безвкусным манером. Кто лучше всех резонировал с пронзительной истерикой времен? Правильно, Лоис Лейн в выпуске «Подруга Супермена, Лоис Лейн» № 106. На обложке был представлен эффектный триптих – три вертикальные панели на эффектном черном фоне. В первой панели Супермен запечатывал Лоис Лейн в каком-то саркофаге, сделанном ровно под ее размеры и очертания. И Лоис, и Человека из Стали, по всей видимости, совершенно ничего не смущает. Более того – у нее лицо кукольное, пустое. К 1970 году она оделась в оранжевое мини-платье, чулки-сеточки и балетки, волосы забрала оранжевой лентой, как у Алисы, а на шею повесила медальон. Супермен говорил:

«ТЫ УВЕРЕНА, ЧТО ЭТОГО ХОЧЕШЬ, ЛОИС?»

«ДА, СУПЕРМЕН! – с жаром отвечает пустолицая Лоис. – ЗАКРЫВАЙ ТЕЛЕСНУЮ ИЗЛОЖНИЦУ И ВКЛЮЧАЙ ПИТАНИЕ!»

На центральной панели Супермен молча тянет рычаг – видимо, центра управления Телесной Изложницы – и через плечо оглядывается на закрытую дверь саркофага, сквозь которую мы видим сияющий, призрачный рентгеновский силуэт Лоис Лейн.

Третья панель переворачивает композицию первой: Лоис выходит из саркофага, а Супермен возится с рычагами и старается не думать, как ему удалось так вляпаться – поддерживать декларацию о намерениях следующего содержания:

«Я НЕПРЕМЕННО ДОЛЖНА СЛЕДУЮЩИЕ СУТКИ ПРОЖИТЬ ЧЕРНОКОЖЕЙ ЖЕНЩИНОЙ!»

И в самом деле, Лоис Лейн, вышедшая из своего технококона, чернокожа. Ее оранжевая лента обвивает аккуратную афро, а кожа стала густого оттенка кофе со сливками. Дабы до всех наверняка дошло, крупный броский заголовок под триптихом гласил: