Вспоминаю, сколько у нас в ту, первую зиму, намучились с "партизанщиной", хочу воюю, хочу нет, никого не слушаю, и ты вообще кто такой, командир? Как правило, такие отряды погибали при первой же карательной экспедиции, или разбегались после первого же настоящего боя. Или, что самое худшее, превращались в банды — забившись в глубину леса, и совершая вылазки лишь за продовольствием, отбирая у своего же населения. Настоящим партизанам такие банды были лютыми врагами, поскольку вбивали клин между партизанами и народом — а потому, после давили их беспощадно, как полицаев; но в самом начале это крови попортило немало. А в сорок третьем уже все большие партизанские соединения имели военную организацию и дисциплину, по приказу Большой Земли совершали рейды в сотни километров по немецким тылам, в заданный район — и все сражавшиеся там усвоили, без дисциплины не может быть войны! И эта дисциплина должна быть сознательной, а не бездумной! Вот наверное отчего было решено, что гарибальдийские бригады будут создаваться изначально как коммунистические, без всякой демократии. В каждой есть бригадный комиссар, и в каждом из четырех батальонов бригады есть батальонные комиссары, и в каждой из трех рот каждого батальона есть ротные политруки. Интересно, у нас большие партизанские соединения, имеющие регулярную связь с Большой Землей, официально считались воинскими частями РККА, имея даже свой номер полевой почты, а все бойцы и командиры числились военнослужащими, с присвоением воинских званий, сроками выслуги и денежным содержанием (по заявлению, переводилось на сберкнижку, или пересылалось родным в нашем тылу) — а кем будем считаться мы здесь?

-.. клянусь добросовестно изучать военное дело, всемерно беречь доверенное мне военное и иное имущество…

Когда до нас дошел фронт, летом сорок третьего, то мы ждали, что соединение будет расформировано, а личный состав — кто на фронт, кто на работу в тылу. Однако же нас, ковпаковцев, сабуровцев, и еще кого-то перевели в штаты НКВД. А до того еще был "диверситет", как мы называли курсы, где мы и учили, и учились, сами передавая опыт, и учась опыту этой войны. Затем большинство ушло на фронт — не с немцами, а с бандеровской и польской нечистью, уж этот враг хорошо нам знаком! — а мы, подрывники-диверсанты, остались. Чтобы разлететься уже персонально, кто куда — много позже я узнал, что Всеволод Клоков, Володька Павлов, Митя Резуто попали аж в Ирак, к курдским товарищам, рвать немецкие нефтепроводы. Ну а мне припомнили опыт Испании, и как я на Волыни сделал диверсионный отряд из сотни необученных деревенских парней. И вот — Италия. В тридцать седьмом убивал этих берсальеров под Теруэлем, теперь учу их соотечественников, как самое справедливое общество построить.

Нам все же в чем-то было легче. Ну не было такой спешки — чтобы подготовить даже батальон за пару недель! В РККА, несмотря на военное время, гоняли бы до фронта не меньше двух-трех месяцев, а то и полгода! Впихнуть в этих, пусть даже горящих энтузиазмом, помимо одиночной подготовки, основы тактики малых групп, бой в лесу, в горах, в населенном пункте! Слаживание в составе отделения, взвода, роты. Батальон в партизанской войне, это высшая тактическая единица, а вся бригада, уже оперативно-тактическая, обычно же батальоны сражаются вместе, если противник очень серьезный, и то, у каждого своя частная задача и свой маршрут выдвижения и отхода. Нам приходилось учиться собственной кровью — здесь же и расскажут, и покажут, и научат, как надо — но командирам, они же инструктора, не позавидуешь! Время, время — а сколько его у нас?

В партизанской войне очень важен начальный этап. Когда собственно боев мало и враг в благодушии — но формируются основы: организуются сами отряды, закладываются базы, собирается оружие, налаживается связь, изучается обстановка. У нас сейчас, по большому счету, это и происходит — но ведь план диверсий, прежде всего на железных дорогах, никто с нас не снимал! Вот отчего наша диверсионная рота, это по сути, самая воюющая: ходили мы уже на железку, что идет через Тренто от австрийской границы, закладывали "минные поля", серии МЗД-5. Ой, что там было — немцы ведь непуганые, войска тут они, правда, в основном с запада вводили, и морем, но и здесь тыловое снабжение шло, и маршевое пополнение личным составом. И прервали мы движение напрочь — когда мины уже под рельсами, и приборы срочность отрабатывают, на боевой взвод через сутки, через двое, через неделю, бесполезно уже этот участок охранять, хоть ты там укрепрайон вдоль дороги сооружай!

Но вот внимание немцев к себе мы привлекли, это минус. И значит, следует ожидать от них активных действий. От карательной экспедиции, если они найдут незанятую дивизию, до самого опасного для нас, посылки егерей. Ведь кто для мышей опаснее — десяток котов, или один горностай, такой маленький, что в любую норку пролезет? И на месте самого главного немца, не найдя лишней дивизии, я бы послал свой "осназ", персонально против нас, русских товарищей, как цементирующей и организующей силы. Есть у нас конечно и свои "егеря", разведрота, изначально был наш осназ, но так как часть товарищей пришлось поставить на должности командиров рот и взводов, да и было наших все ж не рота, пополнили конечно рядовым составом из местных, наиболее толковых, отчаянных и надежных. Но все равно, специально натасканные егеря, это страшно, встречались мы с такими в Полесье в самом конце! Причем опасны могут быть и малыми группами, и ночью, и в глубине нашей территории — в отличие от армейцев, которые за пределы гарнизонов вылезали даже днем в числе не меньше чем ротой. А прибытие крупных сил, чтобы прочесать весь лес, это процесс небыстрый, и хорошо разведкой обнаруживаемый — а вот о появлении взвода егерей ведущих против партизан по сути, партизанскую же войну, можно узнать, лишь когда в самом сердце партизанского края начинают бесследно пропадать люди, и целые группы, идущие на задание, или в соседний отряд. И хорошо, если в отряде находились охотники-лесовики, кто могли играть с таким врагом на равных — иногда же единственным выходом было, срочно просить Большую Землю прислать группу осназа, летом сорок третьего уже можно такое было позволить.

Разведчиков и диверсантов в бригаде даже по внешнему виду легко отличить. Все в наших камуфляжах, и с нашим орудием, ППС, СВД, СВУ — совсем как советские солдаты, вот только на головах у местных товарищей вместо пилоток береты, зато с нашими звездочками, или все те же "петушиные" шляпы, тоже со звездочками на тулье. Впрочем, не только среди разведчиков, но и во всей бригаде считается очень почетным быть похожим на советских — поскольку именно мы сейчас задаем фашистам перца! Но наши камуфляжи, кроме как у разведчиков и диверсов, редкость. Зато носить нашу форму, считается большой привилегией. И даже оружие — немецким, которого много, мы охотно делимся с прочими мелкими отрядами и группами, кто пока возле нас, но еще не под нашим командованием, а вот советское у нас самих, лишь у тех же разведчиков-диверсантов, и у командиров-инструкторов. В итоге же итальянцы сделали выводы совершенно неожиданные — ладно, автомат, но чтобы за нашу мосинку отдавать две немецкие винтовки? А когда очередным рейсом привезли партию советского обмундирования — так за него едва не дрались! Хватило, конечно не на всех. Но вот знаки различия, строго по Уставу, самодельные петлицы с треугольниками или кубарями, у всех, принявших Присягу (и этим гордятся, как отличием наших "Красных Бригад" от прочей партизанской слабоорганизованной мелочи). Ну а до парадных погон дойдет еще нескоро[16].

— …и до последнего дыхания быть преданным своему народу, своей Родине и народному правительству.

В Первом батальоне комиссаром Степан Головань из Одессы, раньше у Ковпака был. Должность свою получил за язык — бабушка у него самая настоящая итальянка, из Милана, за русского торгового моряка замуж вышла и в Россию еще до революции приехала. Потому он по-итальянски свободно, ну а я так себе, что-то еще с Испании помнил, пленных там допрашивать приходилось, да и на испанский язык немного похож. Хотя, единого "итальянского" языка нет — то, что мы считаем за таковой, это литературный флорентийский. Тут в Италии очень долго единого государства не было — куча разных графств, княжеств, и как там еще это называлось — и в каждом свой диалект. Отличающийся довольно сильно — вот у нас русский украинца все ж поймет, о чем тот сказать хочет, даже с поляком с трудом, но можно объясниться. А уроженца Сицилии, когда он по-своему заговорит, миланец или туринец не поймет совершено, там даже предлоги и междометия другие! Знаю не понаслышке — есть в том же Первом батальоне такой уникум, хорошо еще что сам он на общеитальянском разумеет. Впрочем, и итальянцы, после недели-двух, вполне понимают русский командный.

И после присяги, опять товарища Голованя трясти будут, "а какому народному правительству мы присягаем"? Так у Степана нашего талант убеждения — слушал я однажды его политбеседу, а что не понял, он сам мне после по-русски разъяснил. Ему вопрос — а он в ответ, а какому государству вы служите? Откуда оно вообще взялось? Тут или плечами пожимают, или говорят про "общественный договор", кажется, эта теория еще до Муссолини была придумана. У дуче это "корпоративным государством" названо — что каждый должен быть на своем месте, рабочий работать, крестьянин пахать, солдат воевать, а высшие классы, естественно, править и всем владеть — и чтобы государство не погибло, а было самым-самым, все должны быть без эгоизма, а ради общей идеи, честно, прилежно, с осознанием, как в семье. А еще итальянцы очень обижаются, когда их с немцами сравнивают, говорят, "мы не нацисты, мы фашисты" — у меня сначала от такого глаза на лоб, затем разобрался. В их понимании, "фашизм", это общее дело, один за всех — а немцы сюда еще и "высшую арийскую расу" добавили, а вот внутри ихнего Рейха, для "своих", равенство-братство!

Так Степан говорит, есть книжка очень хорошая — "Происхождение семьи, собственности и государства". И сказано в ней, что изначально никакого такого "государства" не было — повседневные дела община сама решала, где землю пахать, или куда охотиться идти. Старейшины были — самые мудрые, самые уважаемые. А Вожди появились, когда оказалось, что соседа ограбить бывает проще, чем самому заработать. В Риме слово "император" было в ходу, именно в значении "великий полководец", ну как у нас Суворова Генералиссимусом называют. Кстати, итальянцы еще Суворова помнят, как он их от французского завоевания освобождал. Повторяется все — правда, немцы не французы, так и мы не проклятый царизм — но это к слову.

И гитлеры местного разлива были уже тогда — завоевали территорию, и что с населением делать, как управлять и налоги брать? Так и вводили военную оккупационную администрацию, в мирное время. Но и то, еще несколько веков назад крестьяне были свободны, угнетение их пошло, когда "гитлеров", то есть всяких там графов, баронов и прочих стало много, и они начали уже друг с другом воевать. Грамотные есть — кто книги про историю читал, как там, граф такой-то совершил набег на землю соседа, все по пути разорив и предав огню? А каково было тем кто там жил — вот они очень часто сами, добровольно, искали "защиты" у ближнего из графов, ну а тот с них налог драл, как шкуру с овец.

Говоришь, это и сейчас есть, особенно на Юге? Называется "рэкет" — делаешь что-то, хоть пашешь, хоть чинишь что-то — и платишь местному дону мафии, чтобы тебя другие доны не ограбили и не убили, а если не заплатишь, так этот дон сам тебя убьет? Ну так у истории законы едины — и все крутится вокруг того, кто работает, а кто ест. Но при Муссолини поутихло, так как он мафию прижал? Так дальше слушайте, и про то скажу.

Из всей благородной оравы кто был самым сильным — правильно, король. И он тоже хотел идти грабить соседних королей — а как идти, если дома у тебя такой бардак? И он наводил порядок, хрен бы ему это удалось, он все ж один, а благородных много, часто бывало и так, что короля на голову укорачивали. Но тут очень хорошо вышло с техническим прогрессом — если раньше каждый рыцарь в железе и на коне был как танк, и справиться с ним все одно что с танком, то когда изобрели порох, наберет король хоть тысячу из простонародья, обучит как с ружьями и пушками обращаться, "целься, пли!" — и нету рыцарей. И стало вроде порядка больше — хотя вопрос, где больше крови прольется, на десятке малых войнушек или на одной большой. А главное, если раньше все эти графы-бароны были хотя бы заняты делом, пусть и поганым, они ж действительно от чужих графов-баронов людей защищали — то теперь стали они просто знатью, ходили не в доспехах, а в кружевах и париках, и жили уже не в замках со стенами и рвами, а в дворцах-"палаццо". Вот только вы думаете, они от своих привилегий отказались, с народа три шкуры драть — ага, щас! И стали они попросту, паразитами на теле народа.

Говорите, а как с теми, кто не из благородных, но у кого фабрики, заводы? Ну, положим, среди таких тоже знатных достаточно — но поговорим и о других. Вот ты мне вчера рассказывал, как у тебя в деревне было — ты горбатишься, а земля твердая как камень, и семян на посев нет — и первый богатей, как там его звали — тебя облагодетельствует, поможет. И семян одолжит, и денег в долг, прикупить что, и лошадь даст. И даже возьмет на себя заботу, твой урожай на ярмарку доставить, а то тебе ехать долго, далеко, и не на чем. Вот только после окажется, что должен ты ему с процентами за всю эту "помощь" столько, что ни в жизнь тебе не расплатиться! Скажи, вот тот богатей сам-то сеял-пахал? Или жил исключительно тем, что с вас по долгам сдирал? Вот это и называлось у нас "мироед" — тот, кто сам не работает, а из всех как клоп сосет!

Так же и на заводе. Что значит, "договор" — вот тот мироед, о котором речь шла, он когда твое зерно за гроши брал, а сам продавал наверное, в десять раз дороже, это честно было? Только разница в том, что свое ты и сам мог отвезти — а на фабрике, выбора нет, не этот мироед-владелец, так другой. Кинет он тебе мизер, чтобы ты с голода не помер иначе кто же работать будет — а сам тобой сделанное вдесятеро дороже продаст, эта разница и называется "прибавочная стоимость". Положит он ее себе в карман, и сделает с ней, что хочет — поскольку, частная собственность: хоть в карты проиграет, хоть любовнице бриллианты купит.

Что значит, "без собственности нельзя, это же анархия выйдет?". Объясняю еще раз, чтобы понятнее. Вот сапоги на мне — мои. А на тебе — твои. И с этим никто не спорит. Но если допустим, твои развалятся, и я тебе свои дам, но с условием, чтобы ты мне за каждый день по десять монет отдавал — это уже выходит, что-то другое! А ты вот спрашивал, когда советские придут, не будет ли всеобщей коллективизации, "все отобрать, всех в колхоз"? Объясняю: товарищ Сталин сказал, что честно заработанная трудовая собственность столь же ценна, как социалистическая. То есть, не будет лишь мироедов — что в деревне, что на заводах. А кто хорошо работает — да покупай ты себе хоть автомобиль, хоть бриллианты, если тебе охота!

Нет, совсем все что заработаешь, тебе — это не выйдет. Орехи дай — ну вот, смотрим. Пришел ты на завод, отработал ты, если по-честному, на десять орехов, получил в зарплату один. Что при капитализме, что при социализме — какую-то часть надо отдать в общий котел. Зачем — ну как же, вот хочешь, чтобы школы и больницы были бесплатные? А дороги, почта — тоже денег стоят. Да и твой же завод, и жилье, в порядке поддерживать. Пенсии старикам, кто сам уже не может работать. Ну и главное конечно — оборона. Чтобы, если какой-нибудь Гитлер рядом заведется, вышел бы ему облом, вместо земель и рабов! Откладываем стало быть, на все это четыре ореха. А остальные пять куда? Вот и выходит разница — что тебе при социализме, что хозяину в карман.

Честно скажу, бывает по-всякому. Как у нас, после той, прошлой войны, а еще и Гражданская была, и все было порушено, и из-за границы на нас буржуи зубы точили — думаете, Гитлер первый был? Вот и приходилось нам — не четыре из десяти, а все девять отдавать, бедно жили, это да. Но было бы иначе — сами видите, какая у нас теперь армия, и как мы немцев лупим — а живи мы в удовольствие, бери все и сейчас, так могли бы и не выстоять! И думаете, нацисты с вами бы церемонились после?

Вот и выходит, ваше "корпоративное государство", это как блестящая обертка на гнилом сухаре. Поскольку и частная собственность при нем, и мироеды. Только вам предписывается на них работать с прилежанием — ну а им с вас шкур не драть, вы в это поверите? Ну да, правильно говорите, и у нас бывает, что отдельный руководящий товарищ путает свой карман и казенный — вот только у нас это нарушение, за которое вплоть до расстрела, а у капиталиста наоборот, что в карман положил, то честно награбленное, тут и вопрос задавать неприлично, ответит "я никому не позволю указывать мне, что мне делать с моими миллиардами", и будет, по ихнему закону, полностью прав!