Лавки опустели. Я даже не вставала, чтобы пропустить выходивших женщин. Просто развернулась к ним спиной, убрав колени из прохода. Старушка сделала «кхм-кхм» и я подняла к ней лицо.

– Милая… – присела она и положила сморщенные ладошки на спинку передо мной.

– Меня зовут Лида, – поправила я ее, сама не понимая причин возмущения.

Старушка сдержанно улыбнулась:

– Ты пытаешься создать полную картину, нарушив даже маленькие правила? Что ж, так твой образ станет для меня более органичен, Лида.

Мне понравилось, как звучит мое имя в ее устах. Это зыбкое, невесомое «л» и отскакивающая, словно шарик в пинг-понге «д». Пожалуй, она умела смаковать имена. Было ли это ценно здесь, где первое, что мне сообщили, звучало как «No names!?» О, да… это было бесценно.

Она углубилась в историю их части общей организации – суккубату. Конечно же, она пыталась убедить меня вернуться на их сторону в вопиюще неравной борьбе с Ласкаром и мирскими катаклизмами. Миролюбиво и решительно подняв ладонь, я покачала головой:

– Я не встану на сторону Ласкара. Я не поддерживаю его моральных принципов, хотя с идеологией согласна. Но я никого не собираюсь останавливать и тем более убивать, – я повела головой для выразительности и веса следующей фразы. – И я также больше не вижу себя среди вас, – я боялась, что старушка перебьет меня, но она подбадривающе кивнула. – Если есть какая-то нейтральная сторона, я хотела бы занять ее. Если нет, то я буду первой. Ваша позиция, позволяющая изменять чьи-то судьбы, для меня неприемлема. Я считаю это неправильным. Я… сомневаюсь, что вы имеете на это право.

– Смело, – усмехнулась она.

– Я не опасна для вас и хочу безопасности для себя, – это уже походило на мольбу. – Я совершенно не ценна для вашей организации. Мои познания не выходят за рамки стандартного образования. Я поверхностна и никогда не интересовалась ничем действительно важным! Я же, по сути…

– Действительно важным? – перебила старушка. – Думаешь, пожарных, когда они выносят из горящих домов обезумевших от страха людей, кто-то спрашивает первый закон термодинамики или температуру кипения селена? Думаешь, доктора, выполняющего операцию на сердце, кто-то спрашивает сводки движения мировых индексов? Думаешь, сидящий над микроскопом ученый имеет понятие о том, какие рычаги своего существа ты приводишь в движение, отдавая прямые команды? Что ты считаешь действительно важным?

Я растерянно потупилась.

– Никто не осведомлен о мироздании лучше, чем пятилетний ребенок, разглядывающий жука в траве. Если ты не успела засорить свой мозг знаниями, которые никогда в жизни тебе не пригодятся и при этом, не делая никому зла, сумела обеспечить себе существование и реализацию, то я не вижу повода к самобичеванию.

Старушка какое-то время помолчала, разглядывая лакированную спинку между нами.

– Кому ты доверишь определять нормы твоей морали, знаний, щедрости? Кому вообще позволено определять нормы, милая?

Я сглотнула, следя за ее пальцами, скользящими по гладкой поверхности спинки туда и обратно.

– Сомнение лежит в основе любого искания, детка. Но никакое искание не обязано сопровождаться сомнением в самой себе.

– Но если я не вижу даже намека?..

– Значит, твое время еще не пришло.

Она поднялась и обернулась к золоченым фигурам отцов церкви. Крикнула в пустоту знакомую фразу. Повторила ее по-итальянски.