Книги

Судьи и заговорщики: Из истории политических процессов на Западе

22
18
20
22
24
26
28
30

Тело Бута было доставлено на военный корабль. В Вашингтоне труп показали нескольким людям, знавшим преступника. В их числе был доктор Д. Ф. Мей, который за два года до этого делал актеру операцию по удалению опухоли на шее. След от операции служил дополнительным доказательством, что это был труп Бута. Впоследствии протокол об опознании тела многократно подвергался критическому разбору: в нем находили отдельные противоречия, сомнительные места вроде замечания Мея, что труп подвергся сильному изменению, что повреждена правая нога (тогда как Бут 14 апреля сломал левую). Для опознания почему-то не привели посаженного в тюрьму старшего брата Бута — Эдвина. Вместе с тем кажущаяся столь подозрительной секретность похорон Бута легко объясняется желанием воспрепятствовать тому, чтобы могила убийцы стала местом паломничества для южан и их единомышленников на Севере.

В 1869 г. президент Джонсон разрешил родным преступника перезахоронить тело на кладбище. Но и эту церемонию многие рассматривали как инсценировку, тем более что при новом погребении Эдвин Бут так и не взглянул на труп и, следовательно, не мог «опознать» его. Это сделали остальные участники похорон, в том числе другой брат Бута — Джозеф. Однако, если они и убедились, что хоронят чужого человека, вероятно имели основания промолчать об этом.

В самозванцах не было недостатка[385]. Обнаруживались время от времени и фальшивые «могилы» Бута. В 1922 г. два бывших кавалериста, участвовавшие в поимке Бута на ферме, Джозеф Циген и Уилсон Д. Кензи, показали под присягой, что раненый, которого вытащили из амбара, был одет в форму солдата южной армии, что на его ногах были пропыленные желтые военные ботинки. Циген и Кензи заявили, что с них взяли клятву сохранить все это в глубокой тайне. В 1937 г. писательница Изола Лаура Форрестер (утверждавшая, что она является правнучкой Бута) уверяла[386], будто 30 лет назад она беседовала с генералом Джеймсом О’Бирном, тогда судьей в Нью-Йорке, одним из организаторов поисков Бута. «Я сообщу Вам то, что Вы никогда не найдете ни в одном отчете, — сказал он. — В те дни мы дали клятву соблюдать эту тайну. Вы не сможете ее использовать ныне, но слушайте. В сарае было трое людей, и один из них бежал». О’Бирн, якобы сообщивший это мисс Форрестер, предложил ей самой отгадать фамилию скрывшегося человека. Подобные «доказательства» ничего не доказывают, поскольку покоятся лишь на ничем не подкрепленных утверждениях о якобы имевших место разговорах с людьми — современниками событий, беседах, происходивших спустя десятки лет после этих событий, а опубликованных еще позднее.

В истории убийства Линкольна много осталось непонятного. Но все эти факты в целом и почти каждый из них в отдельности допускают различную интерпретацию. Некоторые «подозрительные» действия можно связать с перипетиями политической борьбы после смерти Линкольна, а вовсе не с опасениями, что вскроются какие-то тайны заговора[387]. Наконец, немало объясняет соперничество Бейкера и других лиц, участвовавших в преследовании заговорщиков, погоня за наградой.

И все же кое-что остается необъяснимым. Долгое время Стентон как политический деятель и «неподкупный» военный министр пользовался хорошей репутацией. За последние десятилетия американские историки пытались определить, насколько заслуженной была его слава[388]. Раздававшаяся при этом критика нередко оказывалась «критикой справа», с позиций благожелательного отношения к плантаторам.

По мнению Эйзеншимла и его последователей, Стентон опасался, что Линкольн предоставит побежденным южным штатам право посылать своих представителей в конгресс, что республиканская партия потеряет власть и гражданская война окажется напрасной. А без Линкольна, считал Стентон, он будет править руками Джонсона, который тогда еще числился радикалом и, кто знает, может быть, был соучастником заговора. Как известно, события развивались по-иному: Эндрю Джонсон порвал с радикалами, но вплоть до 1868 г. не осмеливался дать отставку Стентону, хотя тот заведомо был врагом политического курса нового президента (это, считает Эйзен-шимл, свидетельствует о том, что Джонсон боялся разоблачений, которые мог сделать Стентон).

Существовали ли какие-либо дополнительные данные, побуждавшие власти и после отставки Стентона прятать концы в воду? Безусловно, да, отвечают сторонники Эйзеншимла. Ведь на президентском кресле долгие годы сменяли друг друга северные генералы, отличившиеся в гражданской войне (Грант, Хейс, Гарфилд), и поддержание престижа военного министра имело особо большое значение для их политической карьеры. Выявление же факта, что военное ведомство спасло от возмездия главных виновников смерти президента, было бы для этих генералов непоправимым ударом.

Новейшие исследования развеяли, как уже сказано, многое из того, что было написано панегиристами Стентона. Теперь перед нами со страниц книг нередко предстает вероломный, беспощадный, не брезговавший любыми средствами честолюбец, умевший ловко подставлять подножку сопернику и вряд ли испытывавший привязанность к Линкольну, хотя внешне он и старался это демонстрировать. Это была натура властная, не терпевшая возражений. В то же время нельзя забывать и о том, что каждая из собранных против него косвенных улик допускает, как мы убедились, двоякое толкование. Кроме’ того, можно полагать, что в первые часы после убийства Линкольна он действовал как бы в горячке, взволнованный ответственностью, ежеминутно ожидая пули, которая уже сразила президента и, как тогда думали, государственного секретаря. Не этим ли объясняются некоторые промахи Стентона, выдаваемые Эйзен-шимлом и его последователями за свидетельство того, что военный министр был главой заговора против Линкольна.

Итак, немалое число улик, допускающих различную интерпретацию. Множество гипотез — и ни одного неоспоримого доказательства[389]. Не удивительно, что версия Эйзеншимла отвергалась и отвергается большинством американских историков. Оспариваются и некоторые факты, приведенные в работе Эйзеншимла. Новейшие исследования показали, что разногласия между Линкольном и радикальными республиканцами были не столь «значительными, как это казалось ранее, что, следовательно, у Стентона не было политических причин для организации заговора. Перерыв в работе телеграфа вечером 14 апреля касался только коммерческих линий. Военный телеграф, видимо, работал без перебоев. Хотя Паркер ушел со своего поста, чтобы посмотреть спектакль, он, надо предполагать, все равно пропустил бы Бута в правительственную ложу, зная благосклонное отношение президента к актерам. Многое в поведении Стентона можно объяснить и тем, что он старался скрыть от публики наличие двух заговоров Бута: первого, ставившего целью лишь похищение президента, и второго — убийство Линкольна. Военный министр опасался, что обвиняемые будут ссылаться на участие лишь в первом заговоре и смогут таким образом избежать смертного приговора и т. д.[390] Таков был обескураживающий результат предпринимавшихся в течение более чем 90 лет попыток пролить дополнительный свет на преступление в театре Форда. И лишь незадолго до столетия со дня убийства Линкольна появились новые факты. На этот раз, казалось, самые настоящие доказательства, «из первых рук».

…Однажды химик по специальности и историк-любитель Э. Нефф из Нью-Джерси зашел в букинистический магазин в Филадельфии и приобрел за полдоллара переплетенный томик — номера журнала «Colburn’s United Services Magazine» за вторую половину 1864 г. Через несколько месяцев этот случайно купленный журнальный комплект послужил основанием для совершенно неожиданного доказательства, что Стентон был организатором убийства Линкольна, а Лафайет Бейкер отравлен по приказу того же военного министра с целью сохранения тайны заговора.

Как же было сделано это открытие? Перелистывая как-то эти старые журналы, Нефф заметил значительное число цифр и букв, написанных карандашом слева на полях. С помощью специалиста по кодам Нефф сумел выяснить, что эти записи являются двумя зашифрованными посланиями. Шифр оказался довольно сложным и, главное, меняющимся от страницы к странице. Первое послание на стр. 181, 183, 185–211 и датированное 2 мая 1868 г. гласит: «За мной постоянно следят. Они профессионалы. Мне не удастся их обмануть. В новом Риме жили-были трое — Иуда, Брут и шпион. Каждый считал, что станет королем, когда Авраам умрет. Один не доверял другому. Но (так) они приближались к тому дню, ожидая решающего момента, когда с пистолетом в руке один из сыновей Брута сможет проскользнуть за спину этого обреченного человека, всадить пулю ему в голову и отбросить его неуклюжее тело прочь. Когда павший лежал, умирая, прибыл Иуда со знаками почтения тому, кого он ненавидел; и когда наконец он увидел его умирающим, то сказал: «Ныне он принадлежит истории, а нация ныне принадлежит мне». Но, увы, судьба решила так, что Иуда постепенно впал в немилость, а вместе с ним и Брут был низвергнут. Однако если кто-либо захочет узнать, что произошло со шпионом, я могу уверенно сообщить Вам, что это был я». Это все подписано: «Лафайет К. Бейкер».

Второе послание, содержащееся на страницах 106–120, 126, 127 и 245, было зашифровано значительно проще первого: просто под нужными буквами печатного текста расставлены точки: «10 апреля шестьдесят пятого я впервые узнал, что план осуществляется. Экерт[391]устанавливает все связи, дело будет сделано четырнадцатого. Я не знал имени убийцы, но мне была известна большая часть всего остального, когда я заговорил с Э. С. об этом. Он одновременно выразил удивление и недоверие. Потом он сказал: «Вы тоже участвуете в этом. Подождем и посмотрим, что выйдет из этого, и тогда мы будем лучше знать, как нам следует поступить в данном случае». Я скоро обнаружил, что он подразумевает под тем, что я являюсь участником этого дела, когда на следующий день мне показали документ, который я знал, являлся подделкой, но хорошей подделкой. Из него явствовало, что мне поручено руководство заговором с целью похищения президента с вице-президентом в качестве подстрекателя. Так я превратился в соучастника дела, хотя не имел такого намерения». (Последнюю часть фразы можно расшифровать и по-иному: «Из него явствовало, что мне поручено руководство заговором с целью похищения президента с вице-президентом. В качестве подстрекателя я превратился в соучастника дела, хотя не имел такого намерения». Это менее вероятная расшифровка, в ней меньше смысла.)

Далее в послании указывалось: «Тринадцатого он узнал, что президент отдал приказ об открытии сессии законодательного собрания штата Вирджиния для решения вопроса о прекращении действий войск штата против США. Он немедля возбужденно разразился безумной тирадой. Тогда впервые я осознал, насколько он неуравновешен психически и его безумную, фанатическую ненависть к президенту. Немногие военные министры уважают президента или его стратегию, но мало кто из них отменит приказ, отданный президентом. Однако в такой момент безумия он послал генералу Вейтцелю телеграмму, в которой отменял приказ президента от двенадцатого числа. Потом он рассмеялся смехом, от которого мороз по коже подирает, и сказал: «Если он пожелает узнать, кто отменил (в тексте recinded вместо правильного rescinded) его приказ, мы предоставим Люциферу сообщить ему об этом. Ступай, Том, и проследи за приготовлениями. Здесь нельзя допускать ошибок». Тут я впервые узнал, что он был одним из ответственных за организацию заговора с целью убийства. Ранее я всегда думал, что либо он не доверяет мне, так как он никому не доверяет, либо покровительствует кому-то, пока не будет выгодно предать его. Но ныне я знаю правду, и это меня страшит бесконечно. Я боюсь, что могу каким-то образом стать козлом отпущения.

В заговор было вовлечено не менее одиннадцати членов конгресса, не менее двенадцати армейских офицеров, три офицера флота и по меньшей мере 24 гражданских лица, из которых один был губернатором лояльного штата[392]. Пятеро были крупными банкирами, трое — журналистами, известными всей стране, и одиннадцать — влиятельными и богатыми промышленниками. Вероятно, были еще и оставшиеся мне неизвестными.

Имена этих известных заговорщиков указаны без комментариев или шифровки в первом томе этой серии. Указанные лица внесли восемьдесят пять тысяч долларов для дела. Только восемь лиц знало детали заговора и имена остальных.

Я опасаюсь за свою жизнь. Л. К. Б.».

Легко понять, что подобная сенсационная находка на первых порах была почти единодушно воспринята всеми как мистификация. Подобное письмо легко мог составить любой шутник, обладающий известными познаниями американской истории. Подозрения падали и на самого Неффа. В ответ Нефф опубликовал в журнале «Civil War Times» к столетию гражданской войны в апреле 1961 г. некоторые результаты своих изысканий. При обработке выцветших страниц различными химикалиями Нефф сумел проявить подпись «Л. К. Бейкер», написанную невидимыми чернилами того состава, которые употреблялись разведчиками в годы гражданской войны. Видный эксперт Стенли Смит в июне 1961 г. официально признал эту подпись, сравнив ее с известными подписями Бейкера, неоспоримо подлинной. Но и это мало кого убедило.

Нефф занялся изучением последних лет жизни Бейкера. Как отмечалось, его уволили в отставку в феврале 1866 г., когда президент Джонсон обнаружил, что слишком усердный и чрезмерно любопытный Бейкер установил тайное наблюдение за Белым домом. Покинув службу, Бейкер переехал в Филадельфию, где и скончался 3 июля 1868 г. Нефф решил начать поиски в огромном городском архиве Филадельфии в надежде найти ключ к загадке. Ему посчастливилось разыскать завещание Л. Бейкера от 30 апреля 1866 г., в котором генерал назначил своими наследниками жену, трех братьев и трех сестер. Далее было обнаружено свидетельство о смерти Бейкера — от менингита, между тем как газеты сообщали, что отставной шеф контрразведки скончался от брюшного тифа (эта разница в диагнозе была уже известна давно). Душеприказчиками Бейкера были назначены лейтенант Лютер Бейкер, отказавшийся от этой роли, и некий Джозеф Стидфол, который сообщил, что не обнаружил никакого имущества, принадлежащего покойнику. Это уже было странным.

Не ограничившись первой находкой, Нефф проверил дела четырех свидетелей, подтвердивших завещание Бейкера. В бумагах одного из них он обнаружил дополнение к завещанию Бейкера, передававшее все его книги, дневники и бумаги нефинансового характера некой Лауре Дювал из Вашингтона. На этом дополнении была отметка, что данная статья завещания была отвергнута 6 января 1879 г. Значит, было формальное заседание суда, принявшего это решение. Начались новые поиски. Оказалось, что первое слушание дела состоялось еще 14 и 15 октября 1872 г. Нашелся и протокол. Во время этого заседания показаниями ряда свидетелей было установлено, что на Бейкера незадолго до его смерти якобы было совершено несколько покушений (в него стреляли, пытались поразить кинжалом), что он находился в здравом рассудке и не был склонен изобретать несуществующие опасности.

Сохранился перечень книг Л, Бейкера, оставшихся после его смерти. В нем фигурируют и переплетенные комплекты «Colburn’s United Services Magazine» с 1860 по 1865 г. Отсутствует лишь том за первую половину 1864 г. — как раз тот, где, если верить шифрованному посланию, Бейкер перечислил имена заговорщиков.